– Спасибо вам ещё раз! – Она махнула рукой и добавила: – Пока, Трисон.
Очень хорошая девушка. Я бы даже сказал, замечательная. Только вот мой напарник, простофиля, ни имени её не спросил, ни номера телефона не взял.
Когда они скрылись из виду, Лёва, почесав затылок, с ухмылкой произнес:
– Ещё неизвестно, кому из нас надо делиться опытом – мне с вами или вам со мной. Трисон, у меня нет слов, ты просто красавец! Настоящий полицейский.
– Молодец, Триха! – Напарник потрепал меня по холке. – Я горжусь тобой, брат.
Я думал, у меня вырастут крылья от их слов. Спасибо вам, коллеги, за достойную оценку моих способностей! Не подумайте, что хвастаюсь, но вы же знаете – я на многое способен.
– Вот идиот, – воскликнул Макс, будто прочитав мои мысли, – что же я у девушки телефон не попросил?
– Понравилась барышня? – усмехнулся товарищ.
– Угу, – кивнул Елисеев.
– Телефон её найти не проблема, – сказал Лёва и добавил: – Так что, пойдём к Стене Плача или поедем домой?
– Пойдём, конечно, – развел руками напарник, – неизвестно, получится ли ещё приехать в Иерусалим.
Стена Плача оказалась хорошо охраняемым объектом. Чтобы попасть к ней, мужчины прошли через металлодетектор – такой же, как в аэропорту, – и охрана тщательным образом проверила все их карманы. Перед тем как войти на территорию, Макс показал на место возле ограждения – туда, где стояли сложенные один в один пластмассовые стулья, – и строго-настрого предупредил:
– Трисон, сиди здесь, никуда не отходи, ни на шаг. Ты меня понял?
– Ав, – ответил я.
Конечно, понял, я же не тупой пёс.
– Не вздумай за кем-нибудь погнаться, пока меня не будет. Я недолго, – добавил он.
Животных, как я и предполагал, на территорию не пускали. Между прочим, мы не с луны свалились, нас тоже Бог создал. Тогда почему люди могут подойти к стене и обратиться к нему с просьбой, а мы – нет? Что за дискриминация? Пришлось вести монолог с Богом, сидя за решёткой ограждения. Пользуясь случаем, я попросил сделать так, чтобы люди стали чуточку добрее, терпимее и милосерднее не только друг к другу, но и к нам.
Тот день закончился хорошо, больше ничего не приключилось. По дороге домой мы заехали в кафе. Пока мужчины покупали еду на вынос, я сидел рядом и давился слюной, наблюдая, как работник ресторана укладывает аппетитные, поджаристые кусочки индейки, всякие салаты, питы, хумус и фалафель в термозащитные контейнеры. Кстати, фалафель – это такие жареные шарики из измельчённых бобов, приправленные различными пряностями. Не знаю, нравится людям это блюдо или нет, но у меня не возникло желания его пробовать. Я же не мышь-полёвка, которая сутками грызёт семечки.
