И призраки, испуганные таким неуважением к своему началу, захлебнулись собственным воем. Мелькнули полустёртыми воспоминаниями, погасли, как звезды на рассвете и больше не тревожили. Даже небо над головой стало другим — там теперь парили не ворота в царство мёртвых, а просто облака, изменчивые и лёгкие. Порывы ветра стали мягче и короче. Теперь это был не легкомысленный избалованный щенок, а старый добрый мохнатый товарищ, вываливающий язык при встрече и виляющий хвостом.
И верёвка под пальцами больше не жгла. Олаф крепко взялся за неё обеими руками и продолжил движение. Шаг, другой, будто ребёнок, начинающий ходить. Мост мерно колыхался под шагами. Наверное, так же чувствует себя младенец в утробе матери: плавает в безопасной среде и ощущает каждое движение снаружи, весь во власти глухих звуков и ещё не забытых прожитых жизней.
Подстроиться под шаги Летты оказалось невероятно легко. Так же, как определять девичьи эмоции по запаху. Тоненькая нить её уверенности поддерживала сейчас не хуже прочного каната. Олаф уже очень давно не позволял себе на кого-то положиться и не давал никому возможности положиться на него. Но сейчас молодые люди находились в одной связке. В пятидесяти шагах друг от друга. Как две бусины на одной нитке, а мост соединял их, даря единение. Слышала ли Летта песни Олафа, было не понятно. Она посматривала на юношу и, видимо, тоже что-то напевала себе под нос — по крайней мере, губы её шевелились.
Переход давался проводнику легче, чем в первый раз. Он испугался лишь однажды, когда девушка застыла на середине моста. Олаф едва не ринулся к ней, чтобы не допустить отчаянного прыжка. Но она с каким-то детским интересом посмотрела по сторонам, на небо, потом наклонилась вниз, глянула в пропасть и пошла вперёд.
Сердце юноши билось и рвалось пойманной птицей, теряющей перья. Песня захлебнулась, а потом стала иной, более напевной и лиричной. Хотелось подобраться поближе к Летте, прикоснуться к её руке, почувствовать тепло кожи, а не холодную шероховатость верёвок моста. Но это не безопасно. Мост — древний, мудрый, могучий — мог удвоить испытания для двоих, если они сделают попытку сблизиться. Об этом легенды умалчивали, но недаром ведь нигде не упоминалось, что кто-то перешёл его, прикасаясь друг к другу.
Сколько шли молодые люди? Не миг, но и не вечность. В какой-то момент всё, что виднелось позади, исчезло за сгустившимися облаками. А то, что находилось впереди — открылось под дуновениями ветра. Мост словно показывал, что прошлого уже не вернуть, а до будущего ещё надо дойти и не оступиться, каким бы светлым и прозрачным оно не казалось.
