— Что? — я начала задыхаться, испытывать удушье и кашель. Все болело: мое горло, грудь, ноги, живот, спина, лицо, глаза, губы. Я дрожала, у меня проступила испарина. Я чувствовала, как будто мое тело весило миллион фунтов. Если бы мои волосы могли испытывать боль, я была уверена, что они кричали бы от боли в тот момент.
— Ты попала в аварию. Ты что-нибудь помнишь? — спокойный голос Брейдена взволновал меня еще больше.
Воспоминания об аварии начали наполнять мое сознание, и я начала задыхаться.
— Мама? Где мама?
Пальцы Брейдена переплелись с моими, когда он начал рассказывать мне об аварии.
— Мне так жаль, Мила. Я не знаю, как рассказать тебе об этом.
Мои глаза были приоткрыты, а слезы, наполнившие их, сделали так, что было просто невозможно что-то увидеть, но выражение боли на лице у моего брата было тем, что я никогда не смогла бы забыть. Тот момент был навсегда запечатлен у меня в мозгу — доля секунды, когда жизнь превратилась в сплошной кошмар.
ГЕВИН
Схватив горсть арахиса, я забросил ее в рот.
— В этом заведении уже давно пора начать готовить какую-нибудь чертову еду, я голодный, — я запустил арахисом прямо Шону в ухо, промахиваясь.
Черт побери. По крайней мере, на льду мне удается лучше попасть в цель.
Мой лучший друг закатил глаза.
— Целая неделя в одиночестве. Чувак, ты готов? — спросил Шон и усмехнулся, прежде чем сделать еще один глоток своего налитого на три пальца виски Jameson.
Я пожал плечами.
— Как никогда раньше. Я готов взять все в свои руки.
Шон крепко хлопнул меня по плечу так, что кто-то другой вряд ли бы расценил это как дружеский жест, но это было именно то, как мы вели себя друг с другом.
— Будет классно, чувак. Рад за тебя и Марселу.
— Ты, мать твою, ненавидишь ее. Ты никого не обманешь, — я перекатывал во рту вишенку, мгновение наслаждаясь ее сладостью.
Он драматично вздохнул, прижимая руку к груди.
— Разве я когда-нибудь говорил что-то такое?
— Да, ладно тебе, чувак, ты знаешь, что я прав. Как насчет того, что ты каждый раз пьян с того дня, как я сказал тебе, что собираюсь попросить Марвелу выйти за меня? А это твое бесконечное «ты совершаешь огромную ошибку, мужик. Не делай этого, чувак. Эта женитьба разрушит твою гребаную жизнь».
— Я? Нет, я бы никогда такого не сделал, — Шон выдал короткую ухмылку. — Каким бы я был лучшим другом, если бы не подвергал сомнению самое важное решение в твоей жизни?
Я пожал плечами.
— Дерьмовым другом, но, тем не менее, осталась неделя. Я думаю, мы оба знаем, что это произойдет.
