— Ну? — не выдержала блаженная, немедленно отринув суровость, — Не брешешь?
— Вот те крест! — и торговец истово перекрестился.
— Спасибо тебе, вьюнош, — на глазах приживалки блеснули слёзки, — вижу, душа у тебя всё же ещё к спасению тянется.
— Истинно так, — вихрастая голова склонилась под тоненькие старушечьи губы. Покраснев, как девонька, Перпетуя приложилась ко лбу дарителя. И вдруг взгляд скользнул поверх кудрей Акима:
— А ну-ка, Катька, пошла прочь от моих притираний!
— Да что вы, право, тётенька Перпетуя! — надула губы девушка, — Просто посмотрела. Всем можно, а мне — нет! Всего лишь травы всякие! Может, я тоже хочу научиться! — она повернулась к кастелянше, но та почему-то не заступилась за воспитанницу, хотя обычно держала её сторону.
— Что ты понимаешь, босячка! — приживалка села на постели, торговец услужливо подушечку ей под спину положил, — это от недугов лучшие средства! Ещё спортишь что! Научиться она хочет — ишь, много о себе возомнила. Мне тут есть кого поучить и без тебя.
Катюша обиженно отошла к Анне, сложив руки под передником, а Аким заинтересовался баночками и стал расспрашивать Перепетую о настойках да мазях и об их чудодейственных свойствах. Та расписывала, всё более убеждаясь в благих намерениях коробейника и его душевной приятности. И даже позволила ему открывать баночки и рассматривать драгоценные лекарства, вдыхать пряные запахи, а съедобные — пробовать на вкус.
Анна несколько раз давала понять, что визит затянулся, им с Катюшей пора делом заниматься, но Аким и Перпетуя, как старые приятели, встретившиеся после долгой разлуки, всё не могли наговориться всласть. Зотов нижайше попросил тётеньку дать ему мази от больного горла, сказав, что ничего ему не помогает, но в эту мазь он верит. Перпетуя отдала всю баночку, махнув рукой:
— Тут все умные стали, старые добрые времена позабыли! Надеются на иноземных лекарей, на нехристей! Забирай себе всё, касатик, тебе дарю.
— Хватит, всё, — не выдержала Анна, — или хотите, чтобы господа вас тут застали? Уходи, добрый человек, чай своих дел — до следующей зимы не переделать!
— Благодарю вас, бабоньки! — Аким положил баночку с мазью за пазуху. Он был так серьёзен, что с трудом верилось — это тот же весёлый парень с шальными глазами, который может продать любой товар. Сейчас же его очи лучились каким-то задумчивым светом.
Он поклонился и покинул Перпетую, обещав вскорости поведать о том, помогла ли ему мазь.
* * *
