Так как рекомендация, дабы вся челядь гуляла на празднике, прозвучала весьма недвусмысленно, блаженная не осмелилась прямо не пустить девку в сады. Но пошла с ней, не давая шагу ступить без поучений и прямых и косвенных обвинений.
— Что, красавица, заберешь мазь-то? — спросил Аким, — А то у меня покупатели иные найдутся!
Фроська подняла к нему сильно побледневшее лицо, на котором веснушки теперь проступили ещё ярче, и слабо пошевелила губами, даже не повернувшись, когда колючий снежок больно попал ей между лопатками.
— Нечего ей думать о бренном, — встряла Перпетуя, — не рожу мазать надо, а грехи замаливать. Иди со своим добром иноземным, нам не надобно дьявольских твоих соблазнов.
— Зачем иноземных? — обиделся Аким, встряхнув лотком, — Товар наш, российский. Да ты, тётушка сама проверь.
— Крыса амбарная тебе тётушка! — огрызнулась блаженная, косясь глазом на разложенные в коробе вещички, — Бесовская это забава.
— Это как посмотреть, — прищурился коробейник, — порой на первый взгляд одно видишь, а на самом деле всё совсем не так… Слышал я, что нечистая сила вам житья не даёт?
— Так не то, чтобы не даёт, а вот девка наша совсем извелась, чего только не пробовали! — вмешалась Глафира, — Да и совестно сказать, что чёрт с ней творит.
— У нечистой силы на любого свой подход имеется, — ответил Аким, и лицо его посерьёзнело, — слабость каждого её ведома, через неё и в душу проникает, искушает всячески и желаемым будто бы одаривает. Помнится, и мальчонка во дворце помер недавно смертью лихой…
Перпетуя взирала на молодца уже благосклоннее, с интересом слушали те, кто постарше, а молодёжь разбежалась — ей беседы эти скучными казались, и дома надоели поучения и нытьё блаженной.
— А я что сказывала? — приживалка даже как-то выше стала ростом, — И Васятку демоны утащили!
— Не знаю, что и думать, — вздохнула Анна, — Просто голова кругом! Всякое в голову приходит, — в доказательство она провела по платку руками. Рядом заиграли инструменты чудные, раздался смех, и толпа, распевая весёлую песенку, переместилась на соседнюю аллею.
— Ах, времена тяжкие! — заскулила Перпетуя, — Ох, окаянные! Близится день страшный, последний день земной! Ты, Анютка, всё ведь понимаешь, сколько уж мы с тобой перетолковали-то. Сама что говорила-то? Давеча, пока снадобьями занимались? И о том, каково обошлись с царицей нашей истинной, и с наследником…
— Пожалуй, — согласился торговец, — праведники страдают, а злодеи наслаждаются победой. Только это всё ненадолго… Как во времена страданий земных Отца нашего Небесного. — он повернулся к Анне, — Надобно на всё смотреть открытыми глазами, милая. Ты же не дитя малое, уж должна бы знать, сколько вокруг зла!
