После нескольких месяцев упорных занятий Бритт начала выступать в нашем клубе. Сначала в группе с другими девушками, а через несколько недель с собственным номером. Бритт имела блистательный успех. Она стала центральной фигурой стриптиза. Каждый вечер в нашем клубе толпились посетители, и среди них — люди из Гамбурга. Голубоглазая бестия упорно шла к намеченной цели.
Прошло несколько месяцев, и до нас дошли слухи, что Рендинга и его жену часто игнорируют в театре, ресторане, на вечеринках. Очевидно, их не приглашали и на званые приемы в узком кругу. И хотя это были всего лишь слухи, Бритт сияла от счастья.
— Вот видишь, — говорила она, — все идет так, как я рассчитала.
Своему номеру она дала название «Номер со свечой», а Мински присвоил ей артистическое имя по названию одной из своих любимых бабочек — Ванесса.
— Будем звать ее Ванессой, — сказал он мне.
И вот теперь, в этот ноябрьский вечер, когда я ждал сообщения оператора телефонной станции на Трювеля, города в Люнебургской пустоши, о том, есть ли там больница, а Мински между тем оказывал помощь Ванессе, лежавшей в кабинете на диване, я по-прежнему слышал прерывистые стоны. Лилиан Ломбард все еще была жива.
— Алло, — раздался в телефонной трубке далекий голос девушки-оператора, — вы меня слышите?
— Да, говорите!
— Запишите номер телефона больницы.
— Благодарю вас, — сказал я. — Премного вам благодарен.
— Надеюсь, вы успеете, — сказала девушка, и связь оборвалась.
Я лихорадочно стал вращать телефонный диск, набирая названный номер. Руки не слушались, и я поразительно долго не мог справиться с этой простой задачей. Как только я набрал номер, сразу же ответил мужской голос: «Доктор Хесс слушает». Я попросил оказать срочную помощь и, не теряя ни минуты, сообщил доктору Хессу о том, что случилось.
— Имя и домашний адрес?
— Лилиан Ломбард, — начал я. — Вам знакома эта женщина?
— Нет… то есть да… Вальдпроменад, 24, правильно?
Я вздрогнул от неожиданности.
— Откуда вам это известно?
— Некогда объяснять. Немедленно выезжаем. Благодарим за вызов.
— Постойте, — крикнул я, — я тоже еду!
— Это довольно далеко от Франкфурта. Может, вам лучше подождать, пока я вернусь?
— Нет, я позвоню вам из ресторана у автострады.
— Хорошо, до свидания.
Телефон замолчал.
Я взял другую трубку и прислушался: по-прежнему доносились едва слышные стоны Лилиан. У меня отлегло от сердца. Облегченно вздохнув, я осторожно повесил трубку.
Проходя мимо Ванессы, я увидел ее блестящие глаза, на лице было то же выражение, которое появлялось всегда, когда она говорила об отце. Я знал, что сейчас нет смысла говорить о чем-либо.
