— Боб, вы легавый?
— Я нет. А ты? — перешел в наступление я.
— Нет, конечно, — резко ответил Мендес и сказал еще одну глупость, которую старый контрабандист никогда не произнесет в разговоре с другим преступником: — Расскажите поподробнее о своем покупателе.
Я решил перехватить инициативу, поймал его взгляд и жестко сказал:
— Покупатель пожелал остаться неизвестным. Больше тебе ничего знать не надо.
Затем я повернулся к Гарсии — мозгу банды — и смягчил тон.
— Мой покупатель — коллекционер. Он любит золото и берет все, что сделано из золота. Давайте называть его «Золотой человек».
— Можно ли мне будет встретиться с Золотым человеком? — Гарсии явно понравилось прозвище.
— Возможно. Когда-нибудь.
Мы пожали руки на прощание. Я сел в фургон и набрал номер Золотого человека.
Трубку взял секретарь.
— Прокуратура США. Чем могу помочь?
— Боба Гольдмана[10], будьте добры.
Помощник прокурора США Роберт Гольдман не был похож на федеральных прокуроров, которых я встречал раньше.
Жил он на большой ферме в округе Бакс на севере Филадельфии и держал там павлинов, лошадей, овец, уток и собак. Хотя он родился в семье юристов — и стал юристом сам, как от него и ожидали, — любил называть себя несостоявшимся историком. Он носил усы в стиле своего героя Теодора Рузвельта, а в домашней библиотеке собрал полторы с лишним сотни книг об этом политике. Учитывая любовь Гольдмана к истории и культуре, это был именно тот прокурор, который мне нужен для расследования преступлений в сфере искусства. Без родственной души в прокуратуре я бы далеко не зашел. Как сотрудник ФБР я мог вести расследование почти любого федерального преступления, но чтобы привлечь на свою сторону всю мощь Министерства юстиции США — от вызова в суд до обвинительного акта расширенной коллегии присяжных, — мне требовался единомышленник, партнер, который будет браться за трудные, необычные дела, даже если негласной целью расследования станет не арест, а спасение украденных ценностей. Гольдман понимал, как важно вернуть частицы истории, и его не заботило, разделяет ли это мнение руководство.
Важно было и то, что Гольдман, в отличие от некоторых своих коллег по прокуратуре, считал агентов ФБР партнерами. Многие молодые прокуроры ведут себя нагло и неуверенно одновременно. Они как будто боятся провала и из-за этого срывают зло на агентах: бросают им команды и обращаются как с прислугой. Гольдман же был отличным парнем. Он почти десять лет проработал окружным прокурором, бывал на местах преступления и выработал здоровое уважение к следователям, будь то местные полицейские или федеральные агенты. Я понял это еще в 1989 году, когда мы работали над нашим первым делом — высококлассным ограблением инкассатора. Я тогда был еще новичком. И с тех пор периодически приходил к Гольдману с делами о краже собственности. У меня постепенно складывалась специализация: сначала ограбления ювелирных магазинов, потом похищения с выставок антиквариата, а теперь эта пластина моче.
