Я взглянула на старика, он встретился со мной глазами и опустил их.
— Агата Шепард, — начала я, пожала руку старого Гарри и отпустила, — она… она умерла.
Лицо Гарри–младшего побледнело.
— Прости, папа, — сказал он. — Ты… ты же работал с Агатой, ты знал её.
— Да, — сказал Гаррисон. Я заметила, как сильно он сжимает трость.
Гарри–младший снял кепку и провёл рукой по голове.
— Что случилось?
Я пыталась не думать о теле Агаты, лежавшем в том переулке, или о том, как они ссорились с Гарри и их гнев искрился в холодном ночном воздухе.
— Никто пока точно не знает, — наконец сказала я.
Он посмотрел на отца.
— Как ты?
— Я бы не против присесть, — сказал старик. — И если это кофе, — он показал на кружку Абигайль, — то я не против выпить чашечку.
— Тебе нельзя больше одной чашки.
Гаррисон пригвоздил сына взглядом.
— Если бы я делал только то, что можно, тебя бы вообще не было.
Гарри вздохнул.
— Ты упертый старый о… — взглянув на меня, он запнулся, — человек.
— Иди, делай, для чего ты там приехал, — сказал старик. — Я останусь с Кэтлин, может, поставлю для неё пару книжек на полки.
— Мне всегда нужна помощь, — согласилась я и повернулась к Гарри. — Идите, всё будет в порядке.
Он поколебался, но в итоге сказал только:
— Ладно, — повернулся и вышел через переднюю дверь.
— Будете кофе? — спросила я Гаррисона.
— Пожалуйста, — сказал он. — Пока не вернулась Пищевая полиция.
Я жестом пригласила его в компьютерный зал.
— Там у окна пара стульев. Садитесь, я принесу кофе.
Он улыбнулся, и я не могла не подумать, как он похож на Санта–Клауса своими добрыми голубыми глазами, седыми волосами и бородой. Если бы я сама не видела, как он ругается с Агатой, в жизни бы не поверила. Невозможно представить, чтобы пожилой человек, так похожий на Санта–Клауса, имеет какое–то отношение к смерти Агаты Шепард.
Он проковылял по плиточному полу до больших окон, выходящих на воду. Я повернулась к стойке, прошептала Абигайль: «Присмотри за ним», и она кивнула.
Потом я пошла наверх и налила Гарри кофе. Поставив чашки, упаковку сливок, несколько пакетиков сахара и ложку на чёрный пластиковый поднос, я отнесла всё вниз.
Абигайль говорила по телефону.
— Зови меня, если нужна помощь, — прошептала я. Она кивнула.
Гарри снял куртку и шапку. Я подивилась, как получилось, что у него так много волос, а у его сына так мало. Под окном стоял низкий стол. Я ногой пододвинула его ближе и поставила поднос. Гарри заметил сливки.
— А, — одобрительно сказал он, — отличная штука.
