Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей | страница 43



Не могла девочка выносить, если кто-то из взрослых становился за ее спиной. Она начинала дрожать и беззвучно плакать — опять будут брать кровь до обморока. У них, крохотных детей, тоже брали кровь на головке из вены для раненых немецких летчиков-асов... Уже будучи ученицей первого класса, когда учительница ласково и понимающе склонялась над ее партой, Люся сжималась в комочек. Срабатывал инстинкт самосохранения — если ударят наотмашь, падая, меньше ушибешься... Жестокие-прежестокие уроки... Как бы не насаждали гитлеровцы, они не убили в человеке человеческое. Вопреки всему люди сострадали, помогали друг другу и, пока будут живы, это не забудут.

— Мне не удалось повидаться с Игнасом Каунайтисом. Нет уже в живых этого доброго, честного и немногословного человека, которому в немалой степени жизнью своей обязана.

Но жизнь продолжается. Людмила и ее дети познакомились и подружились на литовской земле с детьми и внуками Игнаса Каунайтиса. И летят теперь через всю страну письма со словами искренней дружбы и сердечного привета. Потянулись невидимые, но крепкие нити дружбы и понимания между этими семьями. Над этим время не властно.

Нашим матерям
Скорбные лица — как Богоматери,
А в глазах затаилась боль,
Это наши святые матери
Заслонили нас собой.
Это матери наши смелые —
Героини без лишних слов,
Отливают платочки белые
Серебром от седых голов.
Наши матери, нас сохранившие,
Виноватые без вины,
Вы, мужей своих схоронившие,
Не вернувшихся с той войны.
Фотографии, как иконки,
Поразвешаны по стене,
Только прячутся похоронки
В сундучках и на самом дне.
Матерями своими спасенные
В лихолетье военных гроз,
Как святою водой, окропленные
Чистотой материнских слез.
Вот и мы, сединой одетые,
В поминальный тяжелый час
Матерей целуем портреты.
Вы простите, матери, нас!
Дети войны
Дети войны — и веет холодом,
Дети войны — и пахнет голодом,
Дети войны — и дыбом волосы:
На челках детских... седые волосы.
Земля омыта слезами детскими,
Детьми советскими и не советскими.
Какая разница, где был под немцами,
В Дахау, Лидице или Освенциме?
Их кровь алеет на плацах маками,
Трава поникла, где дети плакали!
Дети войны — и боль отчаянна,
И сколько надо им минут молчания!..
Баллада о маленьком узнике концлагеря Димитравас
Стоя в молчании глубоком,
Как будто близких потеряла
Боюсь спугнуть я ненароком
Ту тишину мемориала...
Но в первозданной тишине
Мне чудятся глухие крики.
За обелиском на сосне
Играют солнечные блики.
И вот уж угасает день,
Охрана уж ночная вышла,