Он представлял собой длинное двухэтажное здание белоснежного цвета. Внизу находились кабинеты профилактических процедур, гимнастический зал, кухня со столовой, а также большое помещение для культурных мероприятий. Второй этаж отводился под комнаты пациентов, если их так можно назвать — всё-таки здесь не проводили лечения в полном смысле этого слова. Со всех сторон санаториум окружал парк с хвойными деревьями и узкими дорожками для променада.
Доктор Арендт был чересчур внимательным и гостеприимным хозяином. Ни одной женщине из нашей труппы он не позволял нести даже свёрток. Мужчина с пиететом относился и к своим друзьям, и к людям искусства, желал быть им полезным во всём, что возможно.
— Гийом! — громко крикнул он на ходу, взяв чемодан Розамунды и видя, что я несу сумку с домашней одеждой.
Двери санаториума отворились, и я обомлела. Навстречу нам вышло странное и пугающее существо. Скорее, не вышло, а проковыляло. Сгорбленный инвалид, с отросшими светлыми волосами, закрывающими лицо почти до носа, неровно подстриженной бородой, в старой неопрятной одежде, без тёплого пальто, он послушно доволочился до Арендта и вопросительно посмотрел на него. Давно я не видела такого внушающего брезгливость и отвращение человека.
— Ну, помоги нашей гостье, — распорядился доктор и прошёл мимо.
Я не уставала поражаться, как он мастерски владел своим голосом. В зависимости от того, с кем Драйзер общался, мужчина мгновенно подстраивался интонационно и менял тембр звучания. Но, безусловно, он всегда был любезен и обходителен.
Мы же с Гийомом, если я правильно запомнила его имя, замерли друг напротив друга. От исходящего неприятного запаха пришлось невольно поморщиться. Он несколько секунд пребывал в оцепенении, обдумывая услышанное, затем протянул тонкую руку и потянул на себя мою сумку. От неожиданности я растерялась и отпустила её, а калека вместе с ней заковылял обратно. Мне оставалось только следовать за ним.
Приглядываясь, я даже не могла понять, на какую ногу он хромает — казалось, несчастный просто сгорбился, словно намеревался присесть, и двигался, не поднимая нижних конечностей от земли. Все мы зашли внутрь здания, где Арендт ловко, будто дирижёр, направлял и своих служащих, и нашу труппу.
— Изабелла, вашей семье отведён номер 207, — сообщил он мне, сверяясь со списком на бумажке.
Заметив моё смущение, доктор догадался:
— Испугалась Гийома? Не стоит, он вполне безобидный.
— Нет, не испугалась, — мне не хотелось выглядеть в его глазах трусихой.
