Завопила женщина.
— Стыдоба! — безумно проорал кто-то, и над толпой поднялся крик.
«Стыдоба! Стыдоба! Душегубство!»
Выкрики продолжались, и окружавшие площадь красномундирники начали нервничать, оружие нетерпеливо подрагивало. Мужчины и женщины, среди которых стоял Дэвид, цеплялись за острые выступы и преобразовывались в банду. Дэвиду подумалось, что требовался всего-навсего один опрометчивый жест, и случится очередное Петерлоо>3.
Отвлекающий маневр явился в виде двух громоздких мужчин, вышедших снять тела. Мало-помалу крики начали затихать, и толпа потянулась вперед в ожидании следующего этапа разбирательства — палача.
Сначала на плахе устроили тело Харди, и палач вышел вперед. Выглядел он на удивление маленьким, даже слабым. Чуть раньше один из наблюдателей заявил, что этот же самый мужчина неделю назад обезглавил тело Джеймса Уилсона, еще одного радикала. Студент-медик, как утверждал наблюдатель, обученный вскрытию.
Палач замахнулся топором, и тишину пронзил неистовый крик. Возможно, это его напугало. А, возможно, все дело в неопытности. В конце концов, в те времена нечасто прибегали к услугам палачей. Как бы то ни было, потребовалось три удара, чтоб отрубить голову Харди, и два — для Бэйрда. После каждой манипуляции он поднимал голову, кровь капала из искалеченной шеи, и объявлял:
— Это голова предателя!
И всякий раз очевидцы взвывали, словно огромный ревевший зверь, отчасти от боли, отчасти в знак протеста.
На эшафот переместилась компания мужчин. Они уложили тела в гробы и поместили в фургон для перевозки.
Теперь толпе, кроме неминуемой уборки, лицезреть было нечего. Посреди рабочего процесса скучавшие зрители начали расходиться. Все прошло гораздо спокойнее, чем Дэвид себе представлял, словно палач нанес удар и по зарождавшейся банде.
Даже пьяное дурачье, бубнившее с едва сдерживаемой жестокостью на протяжении всего процесса, наконец-то стихло. С мертвенными лицами они отвернулись от эшафота и исчезли вместе с удалявшейся толпой.
Однако Дэвид ждал. Он дождался загрузки фургона, наблюдал, как тот медленно покатился прочь и грохотал по неровным булыжникам. Но он по-прежнему ждал. До тех пор, пока фургон полностью не скрылся из вида. До тех пор, пока Джон и Эндрю не ушли безвозвратно.
И только после этого он направился в гостиницу.
Глава 2
В тот вечер, невзирая на наставление Эндрю Харди разойтись по домам и почитать Библию, городские публичные дома были переполнены, посетители по большей части поднимали тосты за казненных мужчин.
