— Недурно.
Балфор захохотал.
— Еще бы. Но это правда. Вот им, — он указал на свое тело, — повелеваю я. И буду делать с ним все, что пожелаю.
— А что насчет той дамы, на которую вы положили глаз? Что если вы поженитесь?
— И что?
— Вы вручите себя ей, а она вручит себя вам. И тогда вы уже не будете единоличным повелителем своего тела.
Балфор нахмурился и одновременно улыбнулся, из-за странного сочетания выражений он выглядел озадаченным и в то же время довольным.
— Вы говорите серьезно.
— Да, я говорю серьезно, — отозвался Дэвид. — Пусть вы не верите в то, что сказано в Библии, но, вступая в брак, вы даете обещания. Брачные обеты.
— А вы точно адвокат, Лористон? Есть в вас нечто трогательно-наивное, что совершенно не соответствует вашей профессии.
Дэвид вновь покраснел.
— Понимаю, вы считаете меня нелепым, но человек чести никогда не рассмеялся бы надо мной.
— Хотите сказать, что я бесчестен? — Голос Балфора прозвучал изумленно, с ноткой предупреждения.
Отступать Дэвид не желал.
— Вы дадите женщине обещания в церкви, а потом эти самые обещания нарушите. Разве это не бесчестно?
— Так устроен мир. Женщина, на которой я женюсь, не станет ожидать — или хотеть — от меня верности.
— Да какая разница, чего она ожидает или хочет? — непримиримо заявил Дэвид. — Обещание есть обещание.
Балфор удивленно засмеялся.
— Все-таки вы идеалист.
Дэвид призадумался.
— Возможно, — наконец признал он. — И счастлив им быть, если идеалист держит свое слово.
Балфор смерил Дэвида долгим взором, после чего отвернулся.
— Зачем вы представляли ткачей?
После недолгого молчания неожиданный вопрос привел Дэвида в замешательство.
— Они заслужили, чтоб их должным образом защищали.
— Потому что были правы?
— Потому что любой на их месте заслуживает адвоката, который постарается сделать все возможное.
— Увиливаете от вопроса, Лористон?
— Нет. Даю честный ответ. Именно поэтому я их и представлял. Если хотите знать, согласен я с их взглядами или нет, задайте вопрос иначе.
— Вы согласны с их взглядами?
— А вы?
Балфор расхохотался, правда, в этот раз без особой веселости, и всматривался Дэвиду в лицо. Было в его взоре нечто пылкое и интенсивное, отчего сердце у Дэвида сжалось.
— Сначала вы.
Дэвид пожал плечами и, стараясь сохранять строгий вид, сдерживал опасно разгоравшееся притяжение.
— С некоторыми — да. Я считаю, избирательное право следует предоставить. В противном случае жестокости станет больше. Может даже вспыхнуть народная революция, как произошло во Франции.
