Столь основательные суждения причинили боль, и Дэвид выпалил:
— Мне бы это даже в голову не пришло.
Балфор пожал плечами.
— Ну и зря.
— Но я не сумел бы ее полюбить.
Балфор задумчиво его разглядывал.
— Вы что, романтик? Или идеалист? — Он склонил голову набок, как бы обдумывая этот вопрос. — Возможно, и тот, и другой.
— Я ни тот, ни другой. Но полагаю, большинство женщин, вступая в брак, рассчитывают на любовь. А именно это я... — На миг он замолк, после чего решительно продолжил: — Именно это, учитывая мой противоестественный дефект, я не в состоянии дать.
Балфор не сводил с него глаз. Дэвид стерпел этот озадаченный взгляд, решив не морщиться от неловкости, хотя и чувствовал себя жуком на булавке.
— Да, определенно идеалист, — пробормотал Балфор. — Только идеалист может верить, что большинство женщин, вступая в брак, рассчитывают на любовь. Знаете, они очень практичные создания. А что же до вашей фразы о противоестественных дефектах, должно быть, вы повторяете слова какого-то фанатичного проповедника. Думаю, вам с детства внушали, что это самый страшный грех в христианском мире.
Слова сочились ехидством, и лицо у Дэвида охватил жар.
— Да, мне с детства внушали, что это грех. Не говоря уж о том, что это преступление>12. Здесь нечем гордиться. А вам?
Балфор засмеялся.
— Гордиться? Никогда не думал об этом в таком ключе. Вряд ли тот факт, что мне нравится пихать свой член в первую встречную задницу, касается Бога, короля или кого-то еще. Я никому не причиняю вреда, когда предаюсь содомии с миловидным мальчиком — если исходить из предположения, что миловидный мальчик совершеннолетний и идет на это добровольно. И я не намерен заниматься самобичеванием и сожалеть о том, что доставляет мне огромное удовольствие. Я ответил на ваш вопрос?
— Вполне.
С пылавшим лицом Дэвид развернулся на каблуках и заторопился прочь, от унижения по коже бегали мурашки. Бесцеремонный нечестивец Балфор явно считал Дэвида чопорным занудой.
— Подождите! — прокричал ему вслед Балфор, в голосе по-прежнему слышался смех. — Вы оскорбились, Лористон?
— Ни капли, — бросил Дэвид.
— Нет, оскорбились. Вы считаете меня безбожником и злодеем, хотя правда в том, что я — невольник здравого смысла.
— Невольник здравого смысла?
— Совершенно верно. Я никогда не умел принимать ситуации определенным образом, только потому что мне так говорили. Я не верю, что секс с мужчиной — смертный грех. Это никому не вредит и доставляет мне огромное удовольствие.
