— И вы одобряли межклассовую войну?
— Разумеется, нет.
— Но ваши ткачи именно этого и добивались. Они пытались развязать войну, разве нет? Кратковременную, но все же войну. — Глубокий голос теперь звучал серьезно.
Дэвид внимательно смотрел на Балфора, его переполняли страх и влечение, и эта неприятная комбинация словно вдохнула в него жизнь. Он уже давно не испытывал ничего подобного. Мог Балфор быть Лисом? Сегодня вечером он не вел себя как мужчина, питавший тайную страсть к женщине. Но он хорошо знал Изабеллу Гэлбрейт. Она вполне могла быть той самой дамой, на которую Балфор положил глаз. А сам он соответствовал описанию Лиса и мог быть мужчиной, которого искал Йен Макленнан.
— Ткачи говорили, что война, если можно назвать стычки войной, началась из-за правительственных агентов. Люди, которых они считали близкими, умышленно спровоцировали все эти события с одной-единственной целью: разоблачить тех, кто, скорее всего, выступит против правительства.
Балфор заглянул Дэвиду в глаза.
— Да неужели? Кем были эти агенты, Лористон? Что с ними случилось?
Стоя на холодной темной улице, они смотрели друг на друга, и их окутывал туман.
— Хотел бы я знать, — сказал Дэвид. — Из-за этих мужчин погибли люди.
— А, может, благодаря им люди были спасены.
— Мы никогда не узнаем, так ведь? Их действия лишили ткачей возможности самостоятельно решать, каким образом себя вести. Возможно, они никогда не направили бы оружие на правительство. А теперь трое мужчин мертвы, а остальных сослали на каторгу. О людях, погибших во время беспорядков, лучше вообще умолчать.
— Вспомните, сколько людей отправили на гильотину во Франции, — произнес Балфор. — Так было бы лучше?
— Опыт Франции научил нас, что неразумно подавлять народ.
Наступила тяжелая полная смятения тишина. Балфор пожал плечами и вновь зашагал по дороге.
— Сказать по правде, я склонен с вами согласиться.
Дэвид подивился внезапной уступке и, подстроившись под шаги Балфора, постепенно успокаивался. Какое-то время они шли молча. Дэвид все размышлял, был Балфор Лисом или нет, а если был, что он думал о результате своих поступков.
Когда они повернули на Куин-стрит, Балфор проговорил:
— Мой дом недалеко отсюда.
В этой части города масляных ламп горело больше, но света все равно недоставало. Дэвид взглянул на Балфора и каким-то образом догадался, что он совершенно затерялся в мыслях. Может, глаза у Дэвида уже привыкли к мраку? Или здесь было нечто иное, более иллюзорное и интуитивное?
