– Не знаю, – слова пришлось выдавливать, горло было как будто чужое, вместо привычного голоса раздавалось словно змеиное шипение.
Карась оказался рядом с Колькой, одна рука у него была в крови, кожаная куртка была в нескольких местах располосована.
– Проклятый старик! – Малетто озирался и хлопал в ладоши, куклы столпились вокруг него.
– Гляди. – Карась ткнул пальцем в сторону кустов, Колька повернул голову туда и удивленно заморгал.
Из темноты выходили люди в черных рясах, с крестами на груди, у каждого из них в руке был факел.
Итальянец, увидев монахов-черноризцев, что-то завопил на итальянском, куклы бросились к дому, он поспешил за ними, обернувшись на ходу:
– Глупцы, вы думаете, что театр Малетто на этом закончился?
– Братие, поспешите! – надсадно крикнул старик. – Уйдет, окаянный! Нельзя, чтобы он дверь закрыл.
Малетто почти успел захлопнуть дверь. Почти.
Дом вспыхнул так, как будто его облили бензином и одновременно подпалили с разных сторон. Вспыхнула и фигура Малетто, стоящего на крыльце у самой двери, ярко-красный огонь как будто пожирал его изнутри, полыхала кукла Арлекина, которую он так и не выпустил, корчились и извивались, как будто в каком-то диком танце, его актеры.
– Спасибо вам, братие! – поклонился в пояс монахам старик. – Спасибо, что отозвались, что подсобили. Знаю, не простили вы меня, но то мой крест.
Монахи молча развернулись и ушли в темноту, где-то снова бухнул колокол.
– А-а-а-а-а! – полыхающая фигура Малетто спрыгнула с крыльца, крутанулась на месте, после кукольник побежал по путям, рассыпая вокруг себя огненно-яркие искры. Сразу после этого крыша дома провалилась внутрь, столб огня поднялся к небу, что-то ярко вспыхнуло, и все пропало – и итальянец, и его куклы, и полыхающий дом. Остались только ночь, снег, кровь на нем и завывания ветра.
– Вот же хрень какая у нас здесь водится. – Карась достал из кармана платок и начал затягивать им кровоточащую руку. – Все завтра Лешему расскажу.
– И зря, он тебе все равно не поверит, – заметил Герман, поднимаясь со снега. На его щеке были явно видны следы укусов. – Такое своими глазами видеть надо. Да ты и сам завтра засомневаешься – было это или нет. Ржавый, ты здесь? Цел?
– Цел. – Мальчишка вылез из-за рельсов, где, видно, спрятался, когда началась катавасия. – А Марюта тоже сгорела?
– Э-э-э, парень, это была уже не Марюта, – грустно ответил ему Герман. – Марюта исчезла, когда в двери этого дома вошла.
– А где дед? – повертел головой Карась. – Эй, старый! Ты где есть?
