— Так что же вы канителитесь с нами? — выкрикнул Игорь. — Гоните к черту, и весь разговор!
— Ошибаешься, этого никто не хочет. Но одни кричат об энтузиазме и жмут на все гайки, думая, что этим они помогают колхозу, а я, грешным делом, считаю, что не нужно кричать об энтузиазме и не надо жать на личность. Пусть человеку полюбится земля, полюбится пахать и хлеб выращивать.
Игорь не ответил. Пренебрежительно посмотрел на Игнашова. Де-мол, вот кто слушает вас, Иван Трофимович, разиня рот, а с меня хватит.
— Нет, ты подожди, — остановил его Русаков. — Разговор не закончен.
— Все ясно.
— Думаю, не все и не всем. А я к чему вел разговор? Раз личность не нуждается в колхозе, то скатертью ей дорога на все четыре стороны. А конкретно так: скажите, уважаете вы Тесова?
— Барахло стиляжное, — сказала Богданова.
— А что скажешь о Лукерье Кабановой? Даже на сенокос не вышла. Думаю, и она нам не нужна.
— Факт, не нужна, — поддержал Русакова Рюмахин.
— Но это мы так считаем. А Тесов и Кабанова считают, что мы без них не проживем, что они нам позарез нужны, и потому поплевывают на все. Так вот, если перейти от разговора к делу, мое мнение такое: Тесову и Кабановой сказать: прощайте, дорогие, устраивайтесь в жизни, как умеете, а нам вы тоже не нужны. Как по-твоему, Игорь?
Но что ответил Игорь, Русаков уже не слыхал. Он рванулся навстречу Емельяну, который вскачь перемахнул через неширокую осушительную канаву и, осадив чалую лошадь, легко выпрыгнул из седла.
— Залом, Иван Трофимович!
— А разобрать пробовал?
— Одному никак не управиться.
— А Тесов?
— Его и в помине нет. Да и без толку. Там нужна целая бригада. Уж больно все спуталось…
— Из леспромхоза никто не приезжал? Я им звонил. Ведь лес-то их. Да и время не терпит.
— А у них эти заломы разве в одном месте?
Емельян и Иван Трофимович присели на ворох сена, их обступили ребята. Было одно ясно: по вине Даньки произошел залом. Но почему так взволнованы председатель колхоза и фуражир, было непонятно. Лес-то не колхозный, а леспромхоза — чего же беспокоиться? И почему так все срочно? Не разберут залом сегодня, разберут завтра. Наконец Русаков поднялся, оглядел покос и сказал Емельяну:
— Косьбу прекратить! Всех на сушку сена и стогование. — И, уже обращаясь к ребятам: — Ну, кажется, на этот раз без бригады выпускников не обойтись… — Никто не перебивал, хотя каждому хотелось поскорей узнать, что произошло, почему прекращается косьба. — Ребята, подробно объяснять нет времени, а обстановка: изменился ветер, и завтра прогноз погоды сулит небольшие дожди. Не вас учить — пять минут дождь, потом за пять часов не высушить сена. Да и сколько его испортишь, если зачастит дождичек…
