— А вешала где, Иван Трофимович?
— В них-то все и дело, продолжал Русаков. — Жерди для вешал должны были быть сегодня уже здесь. Жерди мы рубили на леспромхозной делянке, чтобы свой лес не портить, и погрузили в шаланду… А ей дорогу преградил залом. Так вот, ребята, сейчас Емельян пригонит автомашину, едем в Большие Пустоши. Там у переправы возьмем багры, захватим кое-какую одежонку, у кого есть — резиновые сапоги, и на Кривую протоку. Все ясно?
— Все, — ответил Игорь и побежал к трактору.
И вот Емельян заворачивает на пойму какой-то колхозный грузовик. А через полчаса бригада выпускников уже мчалась в машине к Большим Пустошам.
Игорь забежал домой, переобулся в резиновые сапоги и, натянув на плечи ватник, на ходу крикнул матери, что он едет на Кривую протоку разбирать залом. Едва успел он скрыться за воротами, как во дворе появился отец. Вот уже более недели он жил в Больших Пустошах, что за последние годы с ним редко случалось, и, как он говорил, отягощал себя колхозной работой. Но иного выхода у него не было: вместе с другими плотниками он ставил новый птичник, отрабатывал потерянные деньги.
— Это куда Игорь побежал? — спросил Егор, садясь за обеденный стол.
— Залом на Кривой протоке, — ответила Наталья Захаровна.
— Место знакомое. Помню, однова там древесины набило — полкилометра не меньше, два дня разбирали да проталкивали. Игорь даже мне помогал. А за сколько подрядились, не знаешь?
— Не спрашивала.
— Жалко, меня не позвали.
Егор ел неохотно. Он то и дело вставал с табуретки, потом вновь садился, — видимо, его что-то беспокоило. Наконец он решительно поднялся из-за стола.
— Молока хочешь? — спросила жена.
— Нет, — ответил он уже из сеней и направился в сарай. А через несколько минут он вышел оттуда с длинным багром и, ничего не сказав, зашагал к калитке.
— Ты далече собрался?
— На Кривую протоку.
— А на птичник?
— Упрежу, там найдется кому за меня топором потюкать. А на заломе я за полдня заработаю больше, чем за неделю.
— Туда полдня пешком идти.
— А на машине и за месяц не доберешься — кругом болото.
— Ты хоть наведайся к Русакову, чтобы зря туда не топать. Может быть, и без тебя управятся.
— Мальчишки управятся? А я погляжу, как они управятся. Тут дело хитрое, Наталья. Как приду, свою цену — полста рублей — спрошу. Не дадут? Не надо. Погожу. Зато, как ничего у них не выйдет, и семьдесят пять выложат да еще поклонятся.
Он все же зашел в правление. Спросил Русакова. Ему ответили: уехал на Кривую протоку. С ребятами уехал. Обидно, до болота можно бы на машине. А там, конечно, десять километров пешком. В нерешительности потоптался у крыльца колхозной конторы. Может, не стоит ходить? Как бы не так! Дурак он, чтобы отказаться от верной полсотни! Эх, бывало, только слушок о заломе — он тут как тут с багром. Стареешь, Егор, стареешь.
