— Вот и я. — Рэд, одетый в безрукавку, обшитую кожаными ремнями, в черных джинсах и высоких сапогах с подковками, вышел на крыльцо.
Миша отметил, что стальные скобы на сапоге, предназначенном для обреза, пусты — оружия Рэд не взял.
— Поедешь с ними или со мной? — спросил Миша.
«Харлей» Пятачины уже ждал его, но Рэд, почесав пышную шевелюру, кивнул на иномарку.
«Еще бы! — хмыкнул Миша про себя. — То ли мчаться в грязи жаре и пыли, то ли сидеть в удобном кресле и наслаждаться прохладой, нагоняемой автомобильным кондиционером».
Со двора виллы выехали рычащим кортежем — впереди три «харлея», посередине иномарка Миши и сзади еще два амбала на мотоциклах. Рэд развалился в переднем кресле, кривил губы и щелкал семечки.
— Что не поехал как все? — улыбнулся Миша, выкручивая руль.
— Надоело. Седло весь зад отбило. Старею. Хочется комфорта. Ха-ха!.. Что смотришь изучающе?
Миша снова улыбнулся — в глазах Пятачины сквозило недоверие. Он один из всей банды относился к Мише с подковыристым ехидством.
— Это не я смотрю изучающе, а ты, — сказал Миша. — Не веришь мне?
— Нет, — согласился Пятак. — Ты был ментом, а я ментов не люблю.
— Был да сплыл.
— Мент он всегда мент… А ты знаешь, как вас теперь, полицейских, называют в народе?
— Знаю, как их называют. Фашистскую оккупацию наш народ еще долго не забудет… Но я давно уже не мент. Скажи лучше, где твой знаменитый обрез?
— Какой обрез? — удивился Рэд. — Понятия не имею ни о каком обрезе!
— Все говорят про обрез.
— Не было никакого обреза. НИКОГДА! Ты что-то напутал…
— Не веришь мне… Я же с вами!
— Чем ты доказал, что наш? — Рэд сузил глаза, быстро-быстро прожевал горсть семечек и сожрал их с кожурой. — Проверка твоя еще впереди.
Миша пожал плечами:
— Проверяй. А что я сдал вам налет на подпольный цех, это не в счет?!
— Не в счет! Ты плечами не дергай. Когда я скажу: «Миша наш», тогда сможешь нос морщить, а пока будь добр…
— Рэд, ты на меня не наезжай! — рассердился Миша. — Я не мальчик для битья.
— Это ты так о себе думаешь, а я могу доказать обратное.
— Не говори гоп, Рэд!
На территорию старого кирпичного завода въехали в мрачном молчании. У полуобваленного здания склада стояла грузовая «газель» Стеклова. Иномарка Миши затормозила перед воротами. Распираемый злостью, Пятачина вывалился из машины, громко хлопнув дверью.
— Холодильник так свой закрывай! — пробурчал Миша.
Варнаки глушили двигатели «харлеев».
Из маленькой, обитой ржавым листовым железом двери показался насмерть перепуганный хозяин подпольного цеха. Был он лысоватым, сутулым, низеньким сорокалетним мужичком.
