Вот оно что! Так это переносный маленький радиоприёмник. Как мы сразу не догадались! О том, что такие есть на свете, мы знали. Я в Киеве видел, да и у нас в сельмаге продавались когда-то, «Турист» называются.
— Хорошая штука, — опомнившись, снисходительно сказал Кукурузо. — Сколько дал?
— Что — дал?
— Ну заплатил сколько?
— Нисколько. Сам сделал.
— Что-что? — Кукурузо скривился и приставил ладонь к уху, будто недослышал.
Я хихикнул.
— Сам, говорю, сделал, — серьезно повторил Игорь.
Я ещё раз хихикнул.
— Ага, — криво усмехнулся Кукурузо. — Ну да. Я же и спрашиваю: сколько дал? У нас в сельмаге «Турист» продавался. Тридцать пять рублей. Красивый, под перламутр. Ну, а этот сколько?
— Вот чудак, не верит… Ну, как хочешь…
Из кустов вышел вожатый:
— О чём это вы, ребята, спорите?
— Да ничего, просто так… — махнул было рукой Кукурузо, но потом, глянув снизу на вожатого, неожиданно ехидно спросил: — Скажите, а у вас все пионеры такие вот… или только этот?
— А что такое?
— Да ничего… Просто он говорит, что этот приёмничек сам сделал… Может, вон та девочка настоящий автомобиль сама сделала, а тот штурман — «только так» в космос летал?
— Насчёт космоса и автомобиля не скажу, а вот приёмник он действительно сам сделал. Это точно. Он у нас молодец! В радиокружке уже третий год. Академиком будет.
Вожатый говорил серьёзно, без всяких шуток. Не верить ему было невозможно. Кукурузо сразу скис и сморщился, как футбольный мяч, из которого выпустили воздух. Насмешливые огоньки в глазах погасли, концы губ опустились. Я тоже был удивлён. Мне почему-то всегда казалось, что все эти умненькие образцово-показательные ученички, которые мастерят действующие модели кораблей и самолётов, выпиливают из фанеры лобзиком разные кружевные полочки и сотворяют прочие выставочные штуки, от которых ахают учителя и родители, — все эти «гении» обязательно должны быть хилые, длинноносые и в очках. И обязательно «с приветом». Так я всегда думал. А тут перед нами стоял нормальный курносый хлопец — мускулистый, загорелый, по всему видно, физкультурник. Его скорее можно было представить на спортплощадке, среди шумной ватаги спортсменов, чем в тихой лаборатории, углублённым в перепутанные внутренности какого-нибудь радиоприёмника.
Мы молчали растерянные и сбитые с толку.
Вожатый внимательно посмотрел на нас и деланно сердито сказал:
— Что же вы, братцы, разболтались тут, а хворосту не несёте. Люди же голодные. А ну давайте быстрее!
