Но голос смолк. Эрик постоял еще немного, потом повернулся к своим спутникам:
— Ну? И что теперь?
— Думаю, это все, — сказал Тео, задумчиво глядя мимо него, на реку. — Надо искать.
— Да что искать? Вы тут с ума все посходили? Может, этого камня вообще никогда не было — мало ли, что там два века назад придумали…
— Я уверен, что Арна не заставила бы тебя искать то, чего нет, — спокойно заметил историк. — Тем более с такими подробными указаниями.
— Так а что они хоть значат, эти указания? Пойди туда, не знаю куда… И главное, почему я? Я тут что, типа, избранный? Так должен вас разочаровать — меня на подвиги совсем не тянет…
— Тебя, по-моему, вообще не тянет ни на что полезное, — вздохнул Лин, который до этого молча наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди.
Эрик тут же нашелся с ответом, вложив в него все свое раздражение.
— Ах да, я забыл — я же позор для нашего благополучного города. Ну, тогда другого героя себе поищите, мне и так есть чем заняться. — И повернулся к Асте. — Ладно, ты вроде помогать мне должна — говори, где копать?
— Зачем копать? — удивилась она.
— Ну, раз это сокровище, то оно где-то зарыто. Я в кино видел.
— Возможно, все гораздо проще, Эрик, — сказал Тео, все так же глядя на волны. День начинался погожий, и река покрывалась позолотой. — Возможно, копать не придется, а все лежит на поверхности.
— Знать бы еще, на какой. Еще и три части… Почему их три, мне кто-нибудь может объяснить? Сердце, по легенде, было одно. Его что, распилили? Чтоб интересней искать было?
— Не знаю. Но насчет обители золотых дел мастера у меня есть одна мысль… Зайди ко мне завтра в школу часа в два, после всех уроков. Как раз все проверю, и поговорим.
— Ладно, — нехотя согласился Эрик и зевнул. — Пойду пока посплю. А то вы меня подняли в такую рань, а мне перед подвигами надо сил набраться.
Во взгляде Лина явно читалось: «И ума тоже», но он ничего не сказал. А когда Аста с Тео уже поднялись с берега обратно на улицу, оттеснил Эрика в сторону, загораживая от остальных, подошел почти вплотную и сказал тихо, еле сдерживая злость:
— Слушай… Ты, может, и считаешь себя избранным или надеешься на свой особый статус, но лично я твои взбрыки терпеть не намерен. С Астой чтоб вел себя по-человечески, она мне теперь как сестра. Знаешь, что это значит?
— Значит, вы можете переодеваться, не стесняясь друг друга? — ухмыльнулся Эрик, отступил на полшага, наблюдая за реакцией Лина, но тот и бровью не повел. Прошипел только сквозь зубы:
