Тайса тем временем одной рукой подхватила стопку тарелок, которые Тео выставил на стол, другой, тонкими длинными пальцами, — четыре чашки.
— Аста, возьми, пожалуйста, приборы.
И упорхнула в гостиную, а за ней потянулись и остальные — Тео с тарелкой, на которой высилась целая башня из блинов, и Лин с чайником.
Какие приборы? Наверно, не измерительные, — соображать пока трудно из-за этого тумана, вот же гадость. Аста осмотрелась, заглянула в пару ящиков и шкафов. Там было полно всякой всячины — стеклянные и жестяные банки с чаем, кофе, травами и специями, разноцветные формочки для печенья, тарелки, чашки, кухонные весы… Но никаких ложек и вилок. Только на столе у плиты стоял небольшой деревянный ящик, выстланный полотенцем, в котором катались десятка два абсолютно одинаковых гладких металлических шарика. Это еще тут зачем? Игра, может, какая-то?
Она собралась было бежать в гостиную, спросить, — и в дверях столкнулась с Лином, который что-то бормотал себе под нос. Аста отскочила, будто обожглась, чувствуя, как щеки заливаются румянцем.
— Я говорю, варенье в нашем деле — самое главное. — Лин посмотрел на нее внимательно, даже настороженно, потом принялся выставлять на медный поднос банки с разноцветными джемами и консервированными фруктами. — Сахар помогает думать — правда, не всегда так, как надо. Ты что ищешь?
— Приборы. Ложки и вилки, — зачем-то объяснила она и смутилась еще больше.
— А-а. — Лин подхватил поднос, кивнул на непонятный ящик. — Извини, мы тут уже так привыкли, что не объясняем очевидное. Бери вот эти шарики, сейчас фокус покажу.
Когда все сели за стол (который складывался, прячась в стене, когда не нужен, — не волшебство, конечно, но хорошая находка для маленькой гостиной), каждый взял по шарику. В руках у Тайсы, Тео и Лина они сразу превратились в тонкие изящные вилки. Потом из других кусочков металла точно так же появились ножи и чайные ложки. Совершенно растерянная, Аста тоже взяла один шарик, но, сколько ни вертела его в руках, он оставался таким же круглым и гладким, как будто никогда не был ничем иным.
Заметив ее замешательство, Тео отдал ей свои приборы, а себе взял другие, объяснив мимоходом:
— Это меркара, живой металл. Он может быть чем угодно, если задать ему форму, причем не словом и даже не мыслью, а чувством. Почувствуй, что тебе нужно — и он станет твоим инструментом.
— Эм-м-м… Понятно. — На самом деле, пока ничего не понятно. — Его можно превратить во что хочешь?
