— А как она к нему относилась?
— Её чувство к нему большинство женщин называют любовью, а большинство мужчин — страхом.
— По-моему, все женские чувства — это просто разновидности страха.
— Затем и нужно их любить, и совершенствовать свою любовь, чтоб, по словам евангелиста, она уничтожила страх.
Глава IX. В которой наступает зима
Серый Жан привёл Люсьена в свою спальню и уступил своё место рядом с прекрасной Маргаритой. Так и продолжилось. Днём найдёныш почти не вставал с постели, отдыхая. Его хорошо кормили, ни к чему не принуждали, но он стал очень бояться темноты и сам приходил к своим мучителям. Сначала они бывали с ним довольно деликатны, но вскоре, распаляясь от его красоты и податливости, забывались и нередко доводили жертву до бесчувствия, впрочем не наносили ему ран, просто изнуряли.
«Неужели это происходит со мной!?» — было его обычной первой мыслю, когда, проснувшись часу в пятом, он вспоминал, где находится и для чего.
Он выдержал в таком режиме около недели, потом почувствовал, что не в состоянии встать. Испугался не столько самого паралича, сколько того, что грядущую ночь придётся провести в пустоте и холоде… Он недолго проплакал. Пришёл Серый Жан и тихо присел рядом.
— У меня отнялись ноги! — прорыдал Люсьен, — Меня тошнит! Я не могу заснуть!
Англичанин заботливо-тревожно ощупал ладони и ступни пленника:
— Жара нет? Спина не болит?
— Не больше, чем всё остальное!
— … Я же просил тебя сообщать, если что-то будет не так…
— … Я вас боюсь…
— Перестань наконец говорить мне «вы»… Ты устал. Какое-то время придётся воздержаться.
— Хорошая идея. Только я боюсь оставаться один.
— Я смогу пробыть с тобой всю эту и несколько ближайших ночей.
— А как же леди Маргарита?
— Она сегодня ничего не хочет.
— Странно. Вчера была ненасытнее стаи спрутов…
— С ней такое каждый месяц. Она вдруг запирается в своих покоях и никого не принимает.
— Долго это длится?
— Дней шесть.
— Ты никогда не интересовался, почему она так делает?
— Нет. Какая разница. У всех свои причуды. Многие любят уединение. Я знаю, что она не страдает. Прощаясь со мной перед временной разлукой, она обычно даже весела…
— … Ты правда ничего со мной не сделаешь?
— Ничего особенного. Мы поужинаем, а потом, если захочешь, я тебе почитаю или расскажу что-нибудь. Или ты — мне.
Принесли еду.
— Я буду кормить тебя с руки, — сказал Серый Жан, — хорошо?
— Куда как!..
Люсьен взял губами ломтик ананаса и слизнул сладкий сироп с пальцев англичанина, быстро ожил, развеселился:
