Отвлек меня от этого занимательного процесса красноармеец, принесший от Тараса картонную коробку, набитую разными вкусностями (и где этот буржуй их только и нашел). Через минут двадцать пришел еще один боец, принесший два ведра – одно наполненное чашками-блюдцами, а второе – тарелками, вилками, ложками – ничего не скажешь, оригинальный способ транспортировки посуды. Потом подтянулся Семен с бутылкой вина и бутылкой казенки, чуть не раздавив их об меня, тиская от радости мою усталую тушку.
Познакомив его со своей семьей, сразу припахал его для переноски стола и стульев на середину комнаты. За ним следом явился Тарас с примусом, парой сковородок и бутылкой вина. Его я сразу отправил с Наташкой на кухню в помощь матери, разжечь второй примус, показать где что лежит, то, се. Сеньку, как самого здорового, заставил вскрывать консервы и выкладывать их на тарелки, которые я мыл над умывальником. Одним словом, озаботил всех, в том числе и себя, одновременно слушая свежие новости от Сени, моя под краном посуду, вытирая ее и расставляя на столе, прям как многорукий человек.
А через полчаса пришел Борис Крендельков и его встретил спаянный общей работой коллектив и шикарный стол. Перезнакомив еще раз всех со всеми, мы наконец устроились за столом, где первый тост был за Сталина, второй – за маму и третий – за мое возвращение.
Потом уже пошли разговоры, расспросы, тогда-то я и поведал всем о приказе мне организации первомайского праздничного концерта в доме Красной Армии имени С. М. Кирова. Каждый воспринял это известие по-разному Тарас – озабоченно, Сенька – с затаенной радостью, наверное надеется поучаствовать, мама – с удивлением, Наташка – с восхищением, Крендельков – поморщившись недоуменно с немым вопросом – а как же наши автоматы? Потом все загалдели, зашумели обсуждая новость, один Боря сидел молча и смотрел на меня, ожидая пояснений. Как только все немного успокоились, я сначала озадачил Тараса найти всех наших людей, участвовавших в прошлом концерте и через три дня предстать передо мной. Сене пообещал новый текст юмористического рассказа, ну а Борису сказал, что все теперь на нем – и прототипы и ГП, до моего возвращения в часть.
После всех этих новостей застолье пошло как-то вяло, наверное каждый обдумывал сложившуюся ситуацию и свои действия в дальнейшем, и примерно через час начали потихонечку разбегаться. Ну а мы, убрав со стола и помыв посуду уставшие завалились спать, я – у Тараса, а мать с Наташкой – у меня в комнате. Лежа на скрипучей раскладушке и медленно проваливаясь в сладкий сон, у меня мелькнула мысль, что зря я засветился с этими новыми песнями и концертами, могут ведь забрать меня из дивизии и приписать к штабу округа, тогда прощай война и… Сон накрыл меня.
