Как же хорошо быть чистым, сразу улучшается настроение, даже мокрое белье его не портит и все проблемы, пусть и временно, уходят на задний план, мы идем по переходу, возвращаясь к себе в камеру. Вдруг нас останавливают.
— Чуйко, Чуйко твою мать, оглох.
— Я.
— Головка от корабля, выйти со строя.
— Есть.
— В дупе шерсть, Чуйко, ты что, издеваешься, ты не в царской армии, еще скажи "так точно", давай руки за спину и вперед.
Что-то я туплю после бани, расслабился. Куда это меня, вон у него в руках моя камерная карточка, значит опять переводят, и не спросишь, можно получить и это будет не талон на усиленное питание.
— Голову опустить, лицом к стене.
Значит все-таки к следователю, а карточка тогда зачем. После блужданий по переходам, мы пришли туда, где меня допрашивали прошлый раз и остановились около двери с номером 2, конвоир, открыв двери, спросил.
— Заводить?
— Да, заводи, — послышалось из кабинета голос с каким-то легким акцентом.
— Заходи.
Конвойный пропустил меня вперед, закрыл двери и, подойдя к столу, передал мою камерную карточку мужчине лет 30-ти в военной форме с одной шпалой в петлице.
— Свободен, а вы, Николай Григорьевич, присаживайтесь.
— Спасибо.
— Меня зовут Тамази Ираклевич Бахия, лейтенант государственной безопасности, теперь я виду ваше дело.
— А где предыдущий следователь.
— Это пока не важно, я зачитаю ваше обвинительное заключение, а потом мы поговорим
Пока он читал, я лихорадочно соображал, первое – поменялся следователь, это хорошо, второе – новый оказался грузином (хотя больше похож на прибалта) а это значит, что Берия убирает людей Ежова и ставит своих. Третье – возможно, мой бывший следователь арестован и находится где-то здесь в Крестах. Четвертое – бериевцам нужны факты перегиба в арестах, расстрелах и фабрикации дел ежовцами, а мое дело, спасибо Семе, как раз одно из таких. Вон он меня сразу по имени-отчеству назвал, без приставки, гражданин…
— Николай Григорьевич, Николай Григорьевич, вам плохо? — донеслось откуда-то издалека. Вот это задумался, нужно аккуратнее.
— Извините, голова закружилась, уже прошло.
— Так вот, Николай Григорьевич, проведя тщательное расследование, следствие пришло к выводу, что ваше дело сфабриковано бывшим военюристом 3-го ранга Гройсманом.
— Простите, товарищ лейтенант государственной безопасности, но фамилия моего следователя Громов.
— Гройсман его фамилия и сейчас следствие выясняет, с какой целью он ее поменял, но это вас, Николай Григорьевич, не должно волновать. Так вот, дело ваше прекращено, виновные будут наказаны, а вы свободны и можете, возвращается к месту своей службы. Сейчас вас проводят в сборное отделение, где вам выдадут вещи и документы, а пока прочитайте и распишитесь здесь и о неразглашении того, что видели и слышали в этих стенах.
