Однако думать о чем-то – еще не означает поверить. Ати лишь посмеялся над собой: все это были болезненные мысли, беспочвенные гипотезы, высосанные из пальца рассуждения, слишком невероятные, чтобы даже в теории представляться возможными. Диктатуре ничему учиться не нужно, она по своей природе знает все, что ей требуется знать, она не нуждается ни в каких основаниях, чтобы свирепствовать, она бьет наугад, и в этом заключается ее сила, которая доводит до максимума внушаемый Системой страх и пожинаемое ею уважение. Диктатуры всегда проводят судебные процессы постфактум, после того как обвиняемый заранее сознаётся в содеянном им преступлении и выражает признательность собственному палачу. А в данном случае далеко заходить и не придется: Ати и Коа объявят макуфами, богохульниками и членами позорной секты Балиса. Тот, кто попадает на стадион, безусловно виновен, ведь народ знает, что Бог никогда не обидит невинного, Йолах справедлив и могуч.
Было уже поздно. Дер, посыльный Тоза, не пришел. Ати проглотил остатки вчерашней пищи и залез под одеяло. У него не было такой веры, как у праведников, но он изо всех сил просил Бога жертв, если такой есть, чтобы он спас его дорогого брата Коа.
День тянулся в тоске и унынии. Еще один. Ати раз за разом продолжал прокручивать позавчерашние события и каждый раз находил новое зернышко, которое принимался перемалывать. Толку было мало, но что делать, надо же чем-то занять мысли. Ему зверски не хватало Коа, а от плохих предчувствий было тошно.
Дер явился как раз во время седьмой молитвы. Квартальные мокбы голосом и звуками рога созывали верующих. Тут голову ломать не приходилось, у этой молитвы был один лишь смысл: она обозначала конец дня и начало ночи, очень символично.
Болтуном Дер уж точно не был, как и его предшественник Му. Едва войдя, он принялся хватать все, что могло навести кого-нибудь на мысль, будто на складе кто-то жил. Он заметал следы так умело, словно заранее знал, где эти следы искать. Собрав полный мешок косвенных улик, он крепко его завязал, взвалил себе на плечо и, последний раз осмотрев помещение, безразличным тоном предложил Ати следовать за ним на расстоянии пятнадцатидвадцати сикков.
Они долго двигались быстрым шагом, избегая площадок для разделки мяса перед мокбами, где постоянно толпились кучки праздношатающейся публики, слишком настойчиво предлагающей прохожим присоединиться к милым беседам. По дороге Дер выбросил мешок в одну из куч мусора, которые украшали город в самых неподходящих для этого местах. Добравшись до дороги, где ходил транспорт, Дер и Ати спрятались в подворотне и принялись молча ждать. Слева мяукали коты, справа лаяли собаки. Где-то вверху очень неубедительно блестела луна, глаза всматривались, но ничего не видели. Из домов, заполняя улицы своим благоуханием, распространялись запахи
