Столь категорическая оценка прессы показалась Якушкину странной. Да и внешний облик незнакомца тоже, в особенности, старомодное пенсне на шнурочке. Как, впрочем, и обрисовка кабинета для чтения – с камином, с канделябрами, с верным сенбернаром и горячим глинтвейном. «Интересно, кто он такой? – подумал Якушкин. -Может, иностранный турист?»
– Нет, я не турист, – отверг незнакомец предположение. Тем паче иностранный. Я здесь родился и вырос… И он указал рукой в направлении Арбата. – Дом был загляденье: колонны, мраморный портал, потолки пять метров, лепные, с мифологическими обнаженными фигурами. Кого, спрашивается, не устраивало?
Незнакомец одной рукой сдернул с головы курортную шапочку, а другую резко выбросил вперед, отчего сделался похожим на типовой памятник вождю мирового пролетариата.
– Ведь что придумали, мерзавцы? Подогнали бульдозер с круглой чугунной чушкой на цепи для разрушительных целей. Неделю били ею в стены. Меня на вечное поселение сослали под самую кольцевую дорогу. Начнешь добираться – сплошные пересадки. Вот изредка наведываюсь в центр повспоминать о былом и невозвратном…
И незнакомец разрыдался. Слезы обильно хлынули у него из глаз. Громко подвывая, он утирал их курортной шапочкой. Якушкин стал его успокаивать, и незнакомец на редкость легко и быстро успокоился. Слезы мгновенно подсохли, на лице заиграла улыбка.
– А что, мил-человек, рублика у вас не найдется? – Приступая к Якушкину с более чем банальной просьбой, он весело подмигнул. – Нет, не насовсем – в долг. Я могу и расписку дать. Нелепейшая история – не успел засветло снять с текущего счета. А вечером сбербанки имеют досадное обыкновение закрываться. Это вам не Париж и не Чикаго!.. При первой же оказии верну всю сумму до копеечки. Возможно, даже сегодня, чуть попозже…
«Текущий счет» и «сбербанки» плохо вязались с его внешним обликом. Равно и воспоминания о Париже и Чикаго. И уж, конечно, обещание вернуть долг «до копеечки» представлялось более чем сомнительным. Но Якушкин был человеком добрым и отзывчивым. Он достал из кармана куртки кошелечек. Там оказался металлический рубль и немного мелочи. Рубль он протянул незнакомцу.
– Чувствительно вам благодарен! – воскликнул незнакомец, выхватывая монету. – А сейчас прошу простить, меня на Патриарших прудах клиент ожидает…- И повернувшись к проезжей части, крикнул: – Эй, троллейбус! А ну притормози, братец!
Троллейбус тронулся с остановки у театра и набирал ход. Как вдруг его сильно тряхнуло на рытвине в асфальте. Дуги соскочили с проводов, и троллейбус встал. Отворились двери. Водитель вылез, чтобы приладить дуги к проводам. А незнакомец, пользуясь открывшейся внезапно возможностью, рысью побежал садиться. На бегу он оборачивался и посылал Якушкину воздушные поцелуи. Он забежал за троллейбус и наверняка успел в него вскочить. Водитель успешно восстановил дуги на проводах. Когда троллейбус тронулся, незнакомца уже не было видно. Троллейбус увез его в направлении Арбата, где, если ему верить, он родился и вырос.
