— Угощайтесь, джентльмены, — приветливо сказала она.
— Спасибо, Сюзанна. — Хоар наполнил бокалы и поднял свой. — За «Фролика».
— За… — начал ответствовать Гладден, — но… как называется ваша яхта?
— «Невыносимая», — прошептал Хоар с улыбкой предвкушения. Он уже не раз встречался с подобной реакцией.
Гладден вздрогнул и чуть не облил канарским свой белоснежный мундир.
Хоар продолжил ставшее привычным повествование, рассказанное им доктору Грейвзу, сэру Томасу и многим другим прежде. Закончил он обычным:
— Она отзывается только на свой руль, и делает это превосходно.
Гладден искренне расхохотался.
— Выходит, вы являетесь коммодором целой магической эскадры, — сказал он. — Надеюсь, вы сохранили свой секрет от Бони.
— Надеюсь, это так, — ответил Хоар. — Но нельзя быть уверенным. «У нас изобилует шпионами Франции», как говорят. Но, мистер Гладден, я уверен, что вы заглянули ко мне не затем, чтобы выяснить способность хранить мною секреты моей «эскадры», как вы любезно назвали ее.
Хоар сделал паузу, вопросительно глядя на Гладдена.
— Нет, сэр, я пришел к вам по судебному делу.
— Судебному, сэр?
— Да. Хотя мы с вами и не встречались, вам может быть знакома моя фамилия. Мой младший брат, Артур, одно время служил вместе с вами.
— Артур Гладден? — переспросил Хоар. — Ну конечно. Он был откомандирован мне в помощь на несколько недель, и ему не повезло участвовать в том неприятном деле о вербовочной службе в Лимингтоне… А-а. Конечно. Я не ошибаюсь? Не его ли посадили под строгий арест на берегу в верфях?
— Боюсь что да. Он является третьим лейтенантом «Вантиджа». Этот фрегат может быть незнаком вам; он недавно построен и только что принят в состав флота.
— О боже! Его обвиняют в убийстве капитана, если не ошибаюсь, Адама Хэя.
— Боюсь что да, — повторил Гладден. — И, так как «Фролик» оказался в порту, он попросил меня стать его доверенным лицом.
Хоар кивнул:
— Стать его адвокатом и защитником. Да, естественно.
— Но я ничего не знаю о процедуре военного трибунала, сэр. Я моряк, а не проклятый юрист, — повысил голос Гладден. — Он не мог этого сделать, он мягкий человек и джентльмен. Он ненавидит убийства. Отцу даже не удалось приучить его к стрельбе. Откровенно говоря, ему следовало просто приказать, но отец не стал. Артур пошел по морской линии, как отец и как я. Для меня это нормально. Мне нравится такая жизнь. Для него… для него, она подобна медленной смерти.
Хоар воздержался от замечания, что при существующих обстоятельствах смерть Артура Гладдена, в конце концов, будет весьма медленной. Быть убитым во время боевых действий — зачастую быстрее, чем болтаться в петле на ноке рея и в течение многих минут умирать от удушья. Результат, разумеется, один и тот же.
