Кукушонок понимал, что обречён: стоит высунуть нож из раны – он мгновенно истечёт кровью. Но всё равно на что-то надеялся, хотя сам не понимал, на что.
Все надежды рухнули, когда мечник и его спутники заметили, что зачинщик жив, и окружили его, трясущегося, словно в лихорадке, продолжающего держаться за рукоятку ножа, торчащего в шее.
Своё благосостояние Кукушонок любил считать не следствием своевременного наследства, а наградой за ум. Мало ли кто и когда получал наследство! – вон сколько таких внезапно разбогатевших сейчас о былом слёзы в канавах льют. Не каждый сумеет сохранить, а ещё меньше – приумножить.
Кукушонок приумножил. Он знал, как обойти конкурентов – с кем можно вступить в открытую войну, а с кем лучше договориться. Умел искать клиентуру и понимал, от кого можно получить дополнительный куш с шантажа, а кто, наоборот, имеет право потребовать умерщвления девчонки, которой сболтнул лишнего в порыве страсти.
Если бы он просчитал эту ситуацию, как просчитывал сотни других, то, пожалуй, ничего не случилось бы. Странный мальчик ушёл бы своей дорогой, а Кукушонок получил свои деньги с камня… громадные ведь, если вдуматься, деньги. Плюс то, что заплатит важный господин, когда Кукушонок наврёт, что Эрет удушили и закопали.
Но алчность, возможность получить во много раз больше заглушили привычную осторожность.
И вот итог. Он, считавший себя умнейшим бордельером города, да, пожалуй, и страны… умирает из-за собственной глупости.
Раненый попытался сказать «пощади», но получилось нечленораздельное бульканье.
– Очень рискованно, но я могу попробовать его спасти, – сказал Найрус.
По лицу Олэ врач понял, что предложил плохую идею.
– Не побрезгуешь? – кивнув на Кукушонка, спросил Кая охотник. – Раненым вампирам нужна же свежая кровь для быстрейшего восстановления?
Кай плотоядно засмеялся и пополз, придерживая одной рукой голову, к Кукушонку.
– Это… это, наверное, слишком, – пробормотал профессор.
– Это в самый раз, – не согласился охотник.
Перед спутниками Олэ предстало жуткое зрелище: в ужасе Кукушонок отползал, работая одними ногами (руки продолжали удерживать в ране нож), а вампир его преследовал.
Профессор жалобно посмотрел на Олэ, Фейли закрыла глаза, Герт опустил голову, Блич отвернулся. И лишь одна Эрет даже подошла ближе, чтоб не пропустить ни мгновения из агонии бывшего хозяина.
– Не надо! – умоляюще крикнул Блич, обернувшись. – Зачем тебе это видеть? Ты девушка, ты не должна такое видеть!
