Неподалеку от моря стоят два здания, обособившись от остальной архитектуры. Балюстрада «Бирюзы» делает изящный полукруг вверх, с вызовом взирая деревянными резными узорами на грузноватый шлакоблочный параллелепипед санатория «Чайка». От переулка, из которого мы вынырнули, ресторан отделен фонтаном. Возле входа людно, стоит несколько машин с иногородними номерами.
— После торжественной части пришлось сбежать, — сообщает Андрей. — Там должна была выступать наша самодеятельность.
«Знаем мы нашу самодеятельность!» — мысленно я продолжаю за Тихонькова фразу.
— А чем тебе импонирует именно «Бирюза»?
— Хорошая кухня, любопытная публика. Есть и другие нюансы. — Андрей хитро поглядывает на меня. — Кроме того — кратчайший путь к месту гибели Тюкульмина. Парень ведь был здорово пьян, а на машине к скалам не подъедешь, нужно топать пешком.
Вот так. Просто и логично.
Заходим в холл. Швейцар, равнодушно глядя сквозь нас, утверждает, что нет ни одного свободного столика.
— Ну, два-три места при желании всегда найдутся, — миролюбиво говорит Андрей и смотрит на старика в синей униформе насмешливым взглядом.
От этого взгляда швейцар почему-то переходит на крик. По внутренней лестнице быстро спускается метрдотель и спрашивает, в чем дело. Тихоньков продолжает усмехаться.
Из зала выходит красивая смуглая девушка в сиреневом вечернем платье, шепчет несколько слов метрдотелю, после чего нас незамедлительно пропускают. Заметив мое удивление, Андрей поясняет:
— Разрешите представить: наш сотрудник Марина Синельникова. Прошу любить и жаловать.
— Очень приятно, — киваю я.
— Андрей мне рассказывал о вас. — Голос у Марины низкий, грудной, гармонично сочетается с ее внешностью.
«Когда он только успел? — оторопело думаю я. — Стоп, неужели Синельникова — одна из тех «смышленых ребят», о которых я просил Тихонькова?»
Мы присаживаемся за дальний боковой столик — такой я и сам, пожалуй, выбрал бы — даже декоративные колонны не мешают обзору помещения. Довольно быстро появляется официантка, и мы делаем заказ средней руки — без осетрины и куропаток.
— Сегодняшняя смена работала и двадцатого октября, — говорит Марина, подтверждая мою догадку. — Я показала официанткам фотографию погибшего и, знаете, одна вроде опознала его.
