— Ясно. Как Нефедов?
— Валентин просил поздравить вас с праздником. Завтра его выписывают, но с бинтами придется походить.
«А с тех любителей острых ощущений мы спросим, — зло думаю я, — спросим строго. Если пьяный, значит, море по колено, если сильный, можно давать волю кулакам. До чего же опасная это штука — чувство собственной безнаказанности».
— Алло! Вы меня слышите? — заволновавшись, переспрашивает Чижмин.
— Слышимость в порядке. Спасибо, что не оставили меня в неведении. Поздравь ребят от моего имени.
— Обязательно, товарищ майор. А у вас проясняется что-нибудь?
— Пока прояснилась погода. Не знаю только, надолго ли. Лева, нужно поставить в известность мать Тюкульмина.
— Понял, Александр Яковлевич.
— И еще. Выясни, кто вылетал на Кавказ двадцатого октября. Может, промелькнут знакомые имена.
— Сделаем, шеф.
— Тогда у меня все. Звони, если будет что-то новое.
Я достаю из дорожной сумки махровое полотенце и иду в ванную. Там, где нас нет, разворачиваются события. Первое, что приходит в голову, — Кормилин! Замдиректора фабрики мог использовать Моисеева в своих производственных аферах как неприметного «человека со стороны» в соответствии с его профессией.
Вообще, недостатка во всевозможных версиях мы не испытываем с самого начала. Версиях, основанных на предположениях, догадках, интуиции, но не подкрепленных главным — фактами и вещественными доказательствами. А партия меха — это вещдок, добротный, перспективный для дальнейшей разработки. Каким образом шкурки оказались в чемодане водителя такси? Кому они предназначались? Почему Моисеев оставил ценный груз на хранение у своей подруги?
Напротив меня посреди блестящих плиток голубого кафеля — сорокалетний мужчина с налипшими на лоб мокрыми волосами. Лицо задумчиво-сосредоточенное и, наверное, в такой ситуации чуточку смешное. Кожа совершенно некстати успела обветриться за считанные часы на продуваемом семью ветрами кавказском курорте.
Время неумолимо сжимается под прессом дел. Раздвоиться, чтобы вести расследование в двух городах сразу?
— Ну, старина, — я с укоризной разглядываю в зеркале собственное отражение, — ты что же, начинаешь терять свое главное качество — чувство реальности?
Ладно, будем жить в ускоренном ритме. Полчаса на просушку и доведение до солидного лоска внешнего вида, затем совмещенный обед и ужин, еще одна прогулка по небезызвестному маршруту, вечерний сбор информации и обобщение всех накопившихся материалов.
