— Да, — Баринов удивленно взглянул на подполковника, — я был у Ивана Трофимовича Кормилина.
— Понятно, — протянул окончательно сбитый с толку Струков. «Как же так? Если Баринов говорит правду, у него железное алиби. Может, блефует, хочет оттянуть время? Нет, не похоже…»
— А мне по-прежнему непонятно… — начал было Баринов, но подполковник прервал его:
— Николай Михайлович, если я вас правильно понял, восемнадцатого октября вы приехали к Кормилину на своей машине. Пока вы у него находились, кто-нибудь мог воспользоваться «Жигулями»?
— Это исключено, — быстро ответил Баринов.
Струкову пришло в голову, что они с Бариновым напоминают двух шахматистов, один из которых играет в своеобразные поддавки, предлагая попавшему в цугцванг противнику ухватиться за спасительную соломинку, а тот упорно не желает воспользоваться представившейся возможностью. «Или он глуп, или первоклассный актер, пытающийся выгородить сообщников, — подумал Владимир Петрович. — Ну ничего, посмотрим, что ты у меня сейчас запоешь!»
— Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Моисеевым Петром Сергеевичем?
— А кто это такой?
— Послушайте, Баринов, — разозлился Струков, — хватит ваньку валять! О вашем знакомстве с Моисеевым нам достоверно известно. До этого момента я еще склонен был вам верить, а теперь вижу, что вы просто выкручиваетесь.
— Клянусь вам, я не знаю, о ком идет речь.
— И с капитаном Сорокотягой вы, конечно, тоже не знакомы?
— С Сорокотягой? Не скажу, что мы близкие приятели, но с Николаем Андреевичем я знаком. Несколько лет назад он заказывал у нас памятник, по-моему, для матери. Знаете, когда постоянно сталкиваешься с человеческим горем, трудно отказать в посильной помощи.
— Разумеется, безвозмездно, — с сарказмом добавил подполковник.
Баринов никак не отреагировал на последнее замечание.
— А вам не приходилось самому обращаться к капитану за помощью?
— Что-то не припоминаю.
— Не скромничайте, Николай Михайлович, — Струков выдержал паузу. — Ладно, придется вам напомнить: вы просили его ускорить выдачу паспорта одному вашему приятелю, якобы взамен утерянного.
Баринов смутился.
— Да, действительно, совсем упустил из виду, был такой случай. Иван попросил меня оказать содействие в этом вопросе: какому-то его знакомому нужно было срочно трудоустроиться, а он потерял паспорт. Вот я и помог.
— Какой Иван?
— Кормилин. По-моему, ничего противозаконного я не совершил, наоборот, вернул обществу трудоспособного члена. А Моисеев он, Петров или Сидоров, я даже как-то и не поинтересовался. Передал товарищу капитану документы и все.
