Конечно, здесь изложена именно логика развития культуры от модерна к постмодерну. Что отнюдь не исчерпывает все ее реальное многообразие. Философия и искусство вовсе не исчезли. Культура постмодерна, как раз, включает в себя все стили, все направления модерна, представляя собой их конгломерат или, по другому, – «ризому». Тем не менее, значимость данных процессов в развитии культуры требует их осмысления.
Причины возрастания творческой активности масс, которые из пассивных потребителей культуры превращаются в активных ее творцов, достаточно очевидны. Это увеличение свободного времени, рост благосостояния и образования, особенно во второй половине XX века, а на рубеже двадцать первого – еще и появление Интернета, создавшего уникальные возможности публикаций. И если в период модерна выразителями общественного мироотношения были по-преимуществу профессионалы, то в постмодерне массовое творчество дилетантов непосредственно выражает обыденное сознание общества.
Труднее объяснить «встречное» движение от специализированного (чаще всего профессионального) философского и художественного творчества к созданию артефактов обыденного сознания. Чтобы понять причины данного процесса, рассмотрим его крайние пункты подробнее.
В современном («постсовременном») капиталистическом обществе обыденное сознание представляет собой экзистенциальное (то есть субъективно-эмоционально-личностное), по-преимуществу индивидуалистическое, мироотношение. Мироотношение, определяемое мотивами деятельности, отражающими содержание индивидуальных (прежде всего материальных, но и духовных) потребностей личностей, составляющих это общество. Что и получает свое выражение в популяр-арте и поп-со́фии культуры постмодерна.
Модерн же начинается с Просвещения, с его культом разума, понятийного, абстрактно-теоретического научного мышления. «Его идеалом является система, из которой вытекает все и вся» (3, с.20). Воплощением рационализма и системности мышления модерна может служить философия Гегеля. Субъект этого мышления мыслит себя как безличного представителя общемировой закономерности, а система, как его результат, претендует на исчерпывающую объективную истину мироздания. Отсюда и претензия на общезначимость данного «метанарратива», направленность на власть над индивидуальным сознанием отдельных личностей. Как справедливо отмечают М. Хоркхаймер и Т. Адорно, «здесь не только разлагаются мыслью качества, но и принуждаются к реальной конформности люди» (3, с.26).
