При всем своеобразии художественного мышления буржуазно-демократический классицизм также рационалистичен, системен и (в силу своей жесткой нормативности) претендует на общезначимость, подчиняя себе индивидуальные творческие порывы художников. Индивидуальное субъективно-личностное, эмоционально-экзистенциальное художественное мышление (допустим, Бетховена и Давида) при всем при том носит интерсубъективный характер. Язык классицизма концентрирует в себе интерсубъективный опыт экзистенциального мироотношения буржуазно-демократического движения Западной Европы. Можно сказать, что классицизм представлял собой художественный «метанарратив», воплотивший мироотношение мегасубъекта экзистенциального уровня бытия.
Объяснить этот переход от рационализма метанарративов модерна к индивидуальному экзистенциальному самовыражению постмодерна разочарованием в разуме было бы банально. Критика тоталитарных интенций рационального мышления как выражения власти, господства социума над личностью детально обоснована и у Т. Адорно, и у М. Фуко. Более существенно то, что экзистенциально-обыденный уровень сознания, получивший свое выражение в артефактах популяр-арта и поп-со́фии, есть наиболее адекватная форма выражения буржуазного сознания в буржуазном обществе; то есть индивидуалистического частнособственнического сознания, ограниченного горизонтом капиталистических отношений.
По сути, движение от модерна к постмодерну в философии и искусстве есть процесс преодоления ложного сознания, идеологии, поддерживаемой государством, к адекватному (насколько это возможно в рамках буржуазного сознания) отражению объективного положения индивида в капиталистическом обществе. Конкретнее, его объективного отчуждения от социального целого.
Частному интересу отдельного буржуа противостоит стихия рынка, как некая неконтролируемая им сила. Наемный работник («пролетарий» в экономическом смысле) выступает как частичная рабочая сила, как винтик производственного механизма, результаты деятельности которого отчуждаются собственником средств производства. Да и манипулируемая представительная демократия оборачивается по отношению к личности как отчужденный от нее социальный механизм (подробнее см. у К. Маркса, Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймера: 1; 2: 3).
По отношению к данной реальности идеология Просвещения (Свобода, Равенство, Братство) «превращается в тотальный обман масс»(3, с.60), так же как апологетические по отношению к реальности концепции «конца истории» Г. Гегеля и Фр. Фукуямы, теории «постиндустриального», «информационного», «открытого» и пр. общества. В оппозиции к этому ложному сознанию социальной общности и складываются различные, все более субъективные и индивидуалистические формы философского и художественного мышления. Ложному сознанию всеобщности метанарративов они противопоставляют искренность индивидуально-субъективного экзистенциального самовыражения. Пока, наконец, не отрицают самих себя в популяр-арте и поп-со́фии. Альтернатива же – в преодолении буржуазного сознания и бытия. Но это уже другая тема.
