достаточно.
Вера заслужила больше, чем просто письмо. Она заслужила все, что у меня было. С
трудом мне удалось поговорить с братом и мамой Веры в Ванкувере и предложить купить
ей билет домой. Я сказал ее матери слова, которые вызвали у нее раздражение, что Вера
должна быть с семьей, с теми, кто ее любит.
Я люблю ее. Она — моя семья.
Это была авантюра. Я не знал, будет ли она даже в самолете, не говоря уже о том, простит ли меня. Так что я не торопился, чтобы убедиться, что все было правильно. Я
поговорил с Изабель несколько раз, и приложил все усилия, чтобы попытаться заставить
ее увидеть мою точку зрения. Я не хотел терять совместную опеку над Хлоей Энн; я не
хотел, чтобы она росла без отца.
Изабель почти смягчилась. Для этого потребовалось дополнительное
урегулирование деньгами, чтобы, наконец, заставить ее согласиться. Конечно, оно того
стоило. Ради того, чтобы не потерять свою дочь, я заплатил бы сколько угодно.
Ради того, чтобы вернуть Веру, я бы сделал все.
После того, как я прибыл в аэропорт, то ждал, когда приземлится самолет, стараясь
быть при этом незаметным. Я был уверен, что выглядел подозрительно, но мне не
хотелось давать повод Вере отступить. Я почувствовал ее прежде, чем увидел, ее аура
притягивала меня, как гравитация. Она выглядела очень красивой, настолько, что я едва
мог стоять на ногах и смотреть, когда она проходила мимо. Резкая боль охватила всю мою
грудь, и я был уверен, что со мной произошел сердечный приступ. Но это была всего
лишь реакция на то, что я увидел ее, и боль, что могу все еще ее потерять, в конце концов.
Обычно, я уверенный в себе человек — моя карьера привила мне это. Но в тот
момент я чувствовал себя абсолютно противоположно. Я направился в туалет, чтобы
плеснуть воды на лицо. Я смотрел на себя в зеркало и не видел уверенного человека в
строгом костюме. Я видел маленького мальчика, сердце которого лежало в чьих-то руках.
Я зашел в самолет на последней минуте и подготовился, когда пробивался вниз по
проходу. Я проигнорировал раздраженные взгляды людей, которым пришлось ждать
меня, и затаил дыхание, пока не увидел ее.
Вера была повернута к окну, а ее волосы закрывали лицо. Она выглядела
маленькой и тоскующей, и я жаждал коснуться тех блестящих локонов, которые падали на
ее спину, карамельно-апельсинового цвета. Женщина, сидящая возле прохода, уставилась
на меня с явным разочарованием — она думала, что с ней не будет никого рядом всю
