История яда | страница 42
Возвращение индейцев, очевидцами которого стали наши путешественники, явилось поводом для fiesta de las juvias[4], названного так по имени плодов, которые они собирали.
Женщины готовили к празднеству брагу, и туземцы в течение двух дней беспросыпно пьянствовали. Гумбольдт случайно наткнулся на старика-индейца, который, будучи трезвее других, готовил кураре из свежесобранных растений. Сначала он расставил большие глиняные сосуды, в которых собирался варить зелье, а затем другие — менее глубокие, но зато гораздо более широкие — в них предстояло выпаривать ядовитый отвар. Полученную жидкость он процеживал сквозь фильтр из банановых листьев, свернутых в трубочку, который задерживал твердые частицы и волокна. Гумбольдту все это сразу же напомнило привычную обстановку химической лаборатории.
Индейца, по счастью, не участвовавшего во всеобщей попойке, очень почтительно называли «мастером яда». Гумбольдт в шутку сравнивает его с тогдашними европейскими аптекарями, которые точно так же разыгрывали из себя педантов, тщетно пытаясь скрыть испытываемое ими чувство превосходства.
Bejuco de mavacure[5], растение, из которого добывают кураре, в избытке произрастает к востоку от миссии, на левом берегу Ориноко, за Рио-Амагуака, в пересеченной скалистой местности Юмарикин. Сок этой лианы из рода стрихнос сам по себе не считается ядовитым. Вероятно, он достигает необходимой концентрации только после того, как пройдет специальную обработку.
Токсическое вещество содержится в коре и заболони растения. Кору соскабливают с веток мавакуре ножом, а затем растирают ее крошечные волоконца в каменной ступке. Когда на поверхность выступает сок, вся волокнистая масса приобретает желтый оттенок. Ее высыпают в большую воронку высотой около двадцати сантиметров, состоящую из бананового листа, свернутого трубочкой и помещенного в другую — из более твердых листьев пальмы. Эта посудина, скрепленная хворостинками, составляет предмет гордости ее владельца. Сначала индеец заливает измельченную массу холодной водой, и вещество капля за каплей просачивается сквозь растительный фильтр. В образовавшемся фильтрате содержится ядовитая жидкость, но получить яд в чистом виде можно только путем выпаривания и концентрации. Время от времени индеец отведывал своей микстуры и приглашал гостей сделать то же самое. По мере сгущения жидкость становилась все горче. Гумбольдт попутно отмечает, что эта дегустация не представляла для них никакой опасности, потому что кураре оказывает воздействие лишь в том случае, если попадает непосредственно в кровь. К счастью, у Александра фон Гумбольдта не было ни язв, ни каких-либо повреждений на верхнем участке пищеварительного тракта. В конце концов Гумбольдту стало ясно, «что испарения, поднимающиеся над котелком, не являются смертельно ядовитыми, что бы там ни говорили миссионеры с Ориноко. Не менее сомнительным представляется и заявление г-на Ла Кондамина о том, что приговоренных к смерти индианок убивали ядом Тикунас». Экстракт мавакуре, даже в концентрированном виде, является недостаточно густым, чтобы им можно было смазывать стрелы. Для пущей густоты в него доливают очень вязкого растительного сока, который выделяет широколиственное дерево киракагуэро. Когда его подливают в загустевшую, кипящую ядовитую жидкость, смесь мгновенно чернеет и коагулирует, приобретая консистенцию смолы или густого сиропа. Внезапное изменение цвета возвещает о начале карбонизации; следовательно, препарат готов.