* * *
— Расскажи про татуировку с Чужим.
— Почему я сделал? Почему чужой?
— Фильм понравился?
— Да, герой, такая мразь, тварь, вцепляется, наверное, из-за этого.
— Была какая-то ассоциация, себя с этим инопланетным существом?
— На тот момент не было, и сейчас, я думаю, нет. Я это оставляю, потому что мне кажется, что каждый человек живет с такой тварью, которая стремится его разрушить. Это про бесконечное столкновение с внешним миром, человек всегда внутри этой бойни.
— Как человек внутри себя.
— Да, как эта тварь, безусловно. Не сам с собой, но каждый человек, как поле битвы, там одни позиции, тут другие.
— Какую бы ты татуировку сделал сейчас?
— Я бы не стал делать татуировку сейчас, потому что мне это кажется бессмысленным. Татуировки — это лишние знаки…
— Надуманные смыслы. Или что?
— Нет. Если делать татуировку, она, как одежда в каком-то смысле, она тебя маркирует, она тебя как-то уже идентифицирует. Ты или причастен к субкультуре, или к какому-то движению, или стилю. А если я отказываюсь от одежды, говорю об оболочке, которая находится под всякой одеждой, то татуировки стали бы какой-то одеждой.
— Странно, почему ты ее не вывел?
— Мне не хочется заморачиваться особенно. Может, лучше и вывести. Но я не настолько одержим идеей чистоты тела, чтобы начать это выводить. Я просто понимаю, что я не стал бы делать новую, потому что мне было бы сложнее с телом работать, если я говорю о социальном.
— Ты в Питере родился?
— Да.
— В центре, на окраине?
— Я родился на ленинградской окраине, это был район юго-запада, Ленинский проспект. Потом родители перевезли меня на другую окраину — метро «Приморская». А когда я стал размышлять о политической ситуации, то делить со мной квартиру для матери стало сложно. Она быстро устала. Моя мать — это человек, который считает, что с милицией надо дружить, а соседей бояться; что если обыск происходит, значит, ты себя как-то неправильно повел. И все, мы разъехались в разные коробки, чтобы больше не сталкиваться.
— Ты не общаешься с мамой сейчас?
— Почему, иногда общаемся. Например, на страницах уголовного дела: «Добрый, ласковый, всегда улыбается» (характеристика, которую дала мать П. Павленскому. — Прим. ред.). Нехилая, конечно, характеристика. Почти диагноз для психиатрических учреждений.
— Не живешь рядом?
— Да, мы не находимся рядом и общаемся мало. Могу иногда пообщаться, чтобы узнать, что может сказать человек, у которого единственный идол — телевизор. Позиция человека, что вес, что ты говоришь, что весь твой порядок мыс лей — это должна быть просто калька с того, что сказал телевизор. Почему? Потому что так безопаснее всего.
