О Муза! ты ее, лелея на груди,
Амврозией своей питала, — погляди,
На что она твои дары употребила!
Презрев меня, она тобой пренебрегла,
Не дай смеяться ей! — ведь, оскорбив посла,
30 Тем самым Госпожу обида оскорбила.
Ужели стерпишь ты, когда задета честь?
Трубите, трубы, сбор! Месть, моя Муза, месть!
Рази врага скорей, не отвращай удара!
Уже в моей груди клокочет кипяток;
О Стелла, получи заслуженный урок:
36 Правдивым — честный мир, коварству — злая кара.
Не жди былых речей о белизне снегов,
О скромности лилей, оттенках жемчугов,
О локонах морей в сиянье лучезарном, —
Но о душе твоей, где слово с правдой врозь,
Неблагодарностью пропитанной насквозь.
42 Нет в мире хуже зла, чем быть неблагодарным!
Нет, хуже есть: ты — вор! Поклясться я готов.
Вор, господи прости! И худший из воров!
Вор из нужды крадет, в отчаянье безмерном,
А ты, имея все, последнее берешь,
Все радости мои ты у меня крадешь.
48 Врагам вредить грешно, не то что слугам верным.
Но благородный вор не станет убивать
И новые сердца для жертвы выбирать.
А на твоем челе горит клеймо убийцы.
Кровоточат рубцы моих глубоких ран,
Их нанесли твои жестокость и обман, —
54 Так ты за преданность решила расплатиться.
Да что убийцы роль! Есть множество улик
Других бесчинных дел (которым счет велик),
Чтоб обвинить тебя в тиранстве окаянном.
Я беззаконно был тобой порабощен,
Сдан в рабство, без суда на пытки обречен!
60 Царь, истину презрев, становится Тираном.
Ах, этим ты горда! Владыкой мнишь себя!
Так в подлом мятеже я обвиню тебя!
Да, в явном мятеже (Природа мне свидетель):
Ты в герцогстве Любви так нежно расцвела,
И что ж? — против Любви восстанье подняла!
66 С пятном предательства что стоит Добродетель?
Но хоть бунтовщиков и славят иногда,
Знай: на тебе навек лежит печать стыда.
Амуру изменив и скрывшись от Венеры
(Хоть знаки на себе Венерины хранишь),
Напрасно ты теперь к Диане прибежишь! —
72 Предавшему хоть раз уже не будет веры.
Что, мало этого? Прибавить черноты?
Ты — Ведьма, побожусь! Хоть с виду ангел ты;
Однако в колдовстве, не в красоте здесь дело.
От чар твоих я стал бледнее мертвеца,
В ногах — чугунный груз, на сердце — хлад свинца,
78 Рассудок мой и плоть — все одеревенело.
Но ведьмам иногда раскаяться дано.
Увы! мне худшее поведать суждено:
Ты — дьявол, говорю, в одежде серафима.
Твой лик от божьих врат отречься мне велит,
Отказ ввергает в ад и душу мне палит,
84 Лукавый Дьявол ты, соблазн необоримый!
И ты, разбойница, убийца злая, ты,
Тиранша лютая, исчадье темноты,
