— Так.
— В котором часу у вас в обычае укладываться почивать?
— Зимой пораньше, в остальное время чуть попозже, но где-то около девяти — десяти часов.
— Не припомните, хотя… — задумался Кирпичников, — я сам спрошу. Давайте нашего задержанного для дальнейшей беседы.
Послышался далекий звук работающего мотора, через минуту он громко чихнул и умолк.
— Я полагаю, Громов? — в голосе Аркадия Аркадьевича звучало то ли утверждение, то вопрос.
— Видимо, — сухо сказал Юрий Иванович.
И вправду раздался голос, и на пороге возник Сергей Павлович, устало провел рукой по лицу. Во взгляде не было ничего — ни победы, ни поражения, одна сплошная пустота.
— На щите или со щитом? — спросил начальник уголовного розыска.
— Ни то ни другое, — махнул рукой петроградский агент.
— Давай поподробнее.
— Подробнее так подробнее, — вздохнул Громов и вкратце рассказал о проведенных беседах.
— Говоришь, в котором часу господин Шаас покинул жену?
— Без четверти девять.
— Без четверти, говоришь? — Кирпичников повернул голову к Юрию Ивановичу: — Сколько времени ушло бы у Шааса, чтобы добраться от своего дома до деревни Имаслу?
— Если пешком, то, видимо, час. Все-таки на улице темно и кроме месяца никакого света, а если на лошади — полагаю, четверть часа.
— Соостеров убил и перед сном, это девять или десять часов, — задумчиво произнес Кирпичников и потер пальцами щеку. — Мы не знаем, в котором часу Лану приехал к женщине, тем более что муж оной уехал в Тапу тоже в девять.
— Вы полагаете… — начал Юрий Иванович, но был перебит Аркадием Аркадьевичем:
— Я ничего не полагаю. Ведите нашего ловеласа, потолкуем с ним по душам.
Через несколько минут перед Аркадием Аркадьевичем предстал Лану Шаас. Хотя сидел он не в тюремной камере, а в простом сарае, но выглядел потрепанным: одежда мятая, взята словно с чужого плеча, глаза потускнели, щеки впали, хотя на них появилась темная, с прожилками седины щетина. Складывалось впечатление, что за решеткой Шаас не первый месяц.
Лану переминался с ноги на ногу, не имея смелости подойти ближе к столу.
— Добрый вечер, — поздоровался Кирпичников, словно днем они не беседовали.
— Здравствуйте, — заикаясь, произнес задержанный.
— Присаживайся, — петроградский начальник указал на скамью.
— Благодарю, я лучше ноги разомну.
— Накануне мы говорили о том, где вы были в ночь с тридцать первого на первое. Так?
— Наверное, — нерешительно ответил Лану.
— Вы сказали, что ночь провели с женщиной в другой деревне. Так?
