— Пока что?
— Ну, мы не принимаем, короче… ну, в общем, пока, короче, человек не помер.
— Да-да, не сомневайтесь: когда до этого дойдет, я уже точно буду мертвой.
— Да? А…
— Да, а если будет уж совсем туго, я сама к вам приду — посадите меня в печь живую.
— Живую? Э-э, нет, так нельзя.
— Ну ладно, тогда попробую прийти мертвой. Когда у вас свободно?
— Ну-у-у… А когда вы хотите?
— Когда я хочу умереть? Вообще-то, мне хотелось бы умереть до Рождества, в адвент[45], эдак в середине декабря.
— Так, это после… да, тогда вроде бы свободно.
— Ага. Вы можете записать меня?
— Э-э… Да-да. А на какой день?
— Скажем, на четырнадцатое декабря. Это какой день недели?
— Э-э… Это… понедельник.
— Да, это отлично, просто отлично начинать неделю с того, что тебя сожгут. А в котором часу у вас свободно?
— Э-э… На самом деле тут свободен первый час, в девять. Хотя вы можете прийти, ну, после полудня.
— Да, я… Давайте лучше после полудня. Мне может потребоваться много времени.
— Чтоб добраться?
— Нет. Мне может потребоваться вскрыть себе вены, а в воскресенье вечером я этим заниматься не собираюсь. Я хочу сказать, что пока там кровь вытечет…
— Э-э-э… Тогда я вас запишу… А вы…
— Да, что?
— Вы совсем… Короче… Вы уверены, что хотите?
— Да-да, но я хочу, чтобы печь как следует разогрелась, — не хочу жариться на слабом огне. Как вы там сказали, тысяча градусов?
— Да. Ну, нет, в смысле мы можем ее заранее разогреть и…
— Ага. А туда точно въезжают головой вперед?
Я выбираю крематорий, а не землю, хотя у меня достаточно средств на гроб, венки и прочее. Хотя, конечно, моим мальчикам может взбрести на ум пронести свою мать в виде мертвого тела вниз по ступенькам церкви, но я, честно признаться, не знаю, хватит ли у меня духу доверить им это. С другой стороны, не факт, что они приедут на похороны своей матери. Это народ занятой, и неизвестно, слушают ли они по радио объявления о покойниках.
Да, я твердо решила сказать «прощай» в адвент. Не могу представить, как я пересижу еще одно Рождество в гараже. В прошлом году нам с ноутбуком было так тоскливо и к тому же холодно, хотя моя милая Доура передала мне и жаркое, и соус. А вообще, странно, что в этой стране еще не изобрели какой-нибудь способ переработки для нас, желающих почтить матушку-землю органическими останками. Например, нас можно было бы перерабатывать на удобрения для цветов, вместо того чтобы губить эти цветы в память о нас. Но тогда бы меня, конечно, признали некондиционной, ведь у меня в организме столько всякой химии.
