Жуков отказался от налитого стакана, но увидев серьезный взгляд Николая Викентьевича, взял в одну руку огурец, второй — предложенное, тяжело вздохнул и вместе со всеми выпил.
— Архип Семеныч, мой гость из столицы, Михаил Силантьич, поведает о цели нашего визита.
Михаил сперва взглянул на пристава, тот незаметно кивнул, что, мол, можешь выкладывать все начистоту.
— Архип Семеныч, из деревни много уезжают на заработки в город?
— Да нет, отчитаться могу обо всех. Подозреваю, вас интересует кто-то из деревенских, так прямо говорите.
— Григорий Еремеев из ваших?
— Несомненно, они с Васькой Петровым в столицу подались еще в конце октября, как урожай собрали и все работы закончили.
— От них вести были?
— От Гришки нет, а вот Васька дней десять назад появился.
— Он что-нибудь рассказывал о Еремееве?
— Нет, говорил, что тот остался, понравилось в городе.
— А причину возвращения не сказывал?
— Говорил, что заработал хорошо, золотыми часами бахвалился, привез подарки родне, по приезде мужиков угощал, говорил, что деньги отхватил по-легкому, а так каждый божий день навеселе.
— И много он отхватил по-легкому?
— Не знаю, но пару лошадей и пять коров собирался покупать.
Жуков переглянулся с приставом.
— А раньше он уезжал в город?
— Бывало, но так быстро не возвращался.
— Откуда за месяц такие деньги?
— Мне не удалось узнать.
— Он с кем живет?
— У него четверо детей и жена, а еще после смерти матери к нему младший брат переехал с женой.
— Надо к нему, — обратился Михаил к Николаю Викентьевичу, тот поднялся.
— Вот сейчас и пойдем.
До Петрова было недалеко, через три дома огороженный со всех сторон аршинным забором находился двор. Пришлось стучать в ворота.
— Кого там несет? — раздался женский голос.
— Открывай, Прасковья, это я — Архип, — в ответ крикнул сотский.
— А, Архип Семеныч, я только тулупчик надену.
В доме было так жарко натоплено, что на спине под рубашкой у Михаила выступил пот.
Пристав сел без приглашения на скамью.
По лицу Василия скользнула тень испуга, но тут же исчезла, но Жуков отметил промелькнувшую гримасу.
— Садись, хозяин, — пристав указал на соседнюю скамью.
— Благодарствую, — усмехнулся тот, взяв себя в руки, — раз тут хозяйничать будете?..
— Буду, — гаркнул Николай Викентьевич, Василий аж подскочил. — Обыск мне учинять, или сам все выдашь? — Взгляд Грудчинского пылал, он видел, что Петров струсил, как говорится, кишка тонка. Михаил понял, что пристав, несмотря на добродушный вид, славится тяжелым нравом.
