— Благодарю.
То ли удача сопутствовала Жукову, то ли праведное дело благословлено небесами, но двое саней купца Муровцева направлялись через деревню Воронова Наумщина, где находился дом станового пристава, в Теребье. Ехать было не так привольно, как ранее, но Михаил смирился с неудобствами, лишь бы добраться до долгожданной цели. Ящики долго не давали ему покоя острыми краями, пока молодой чиновник не протиснулся между ними, и спустя некоторое время задремал.
Проснулся оттого, что кто-то с окладистой бородой его теребил.
— Ваш-бродь, ваш-бродь, — говорил негромкий сиплый голос, — прибыли. Ваш-бродь!
— Что? А? — Михаил протер глаза, но вокруг и без того было темно, а бородатое лицо поначалу испугало, но потом сон исчез, и чиновник узнал возницу.
— Ваш-бродь, дом господина пристава, — он указал головой в сторону, где были освещены окна. Борода возницы флагом развевалась по ветру…
Михаил постучал костяшками пальцев в дверь, но стук вышел слабый. Пришлось приложиться кулаком, чтобы в доме услышали. Дверь скрипнула, и за ней появился высокий крупный мужчина с накинутым на широкие плечи тулупом.
— Кого там принесло? — прогудел он зычным голосом, освещая пришедшего светом лампы.
— Николай Викентьевич, разрешите, не то холодновато после переезда в шестьдесят верст.
— Прошу, — пристав пропустил Жукова и запер за ним дверь. — Как я понимаю, у вас неотложное дело, иначе не стали бы по морозу с обозом купца Муровцева тащиться в нашу тьмутаракань, — это был то ли вопрос, то ли утверждение.
— Совершенно верно.
— Раз вы меня знаете…
— Да-да, я — помощник начальника столичной полиции Михаил Силантьевич Жуков.
— Ну а я — местный пристав Грудчинский. Раз с формальностями покончено, прошу к столу, я собирался ужинать, а вы после долгого пути, наверняка голодны.
— Есть немножко.
— Раздевайтесь и к столу, — он отошел на минуту, пока Михаил сбрасывал пальто и, прислонив ладони к горячей стене, за которой трещала дровами печь, отогревал руки. Вскоре пристав воротился с тарелкой, вилкой и рюмкой.
— Сегодня я и за хозяина, и за хозяйку. Моя драгоценная Елена Павловна отбыла с детьми в Воронеж на рождественские праздники, а у меня служба, — он развел в стороны руками, — присаживайтесь. Михаил Силантьич, у меня все по-простому.
— Минутку, — и Жуков добавил: — Можно и меня по-простому — Мишей.
Пристав разлил по рюмкам из графина хлебное вино, как оно значилось в трактирах и винных лавках.
— И как столица?
