Михаил вышел из саней, размял ноги после долгого пути, потянулся, не ощущая небольшого мороза, что щипал нечувствительные щеки.
— Благодарю, — похлопал он по плечу возницу.
Окинул взглядом здание, у входа прохаживался полицейский, придерживая на боку саблю.
— Скажи, любезный, господин Авчинников в управе?
— Никак нет, — подтянулся страж закона, увидев в санях человека в форме. В первый момент он подумал о том, что приехал чиновник с проверкой.
— А кто из уездной полиции?
— Помощник исправника господин Штромберг, ваше благородие.
— Как к нему пройти?
— По лестнице на второй этаж, а там налево.
Жуков поблагодарил кивком и двинулся в указанную сторону разыскивать искомый кабинет.
Помощник уездного исправника коллежский советник Николай Федорович Штромберг оказался низеньким толстеньким человеком с совсем лысой головой. Пенсне на прямом греческом носу дополняло облик этакого провинциала с добрейшей улыбкой.
Он выслушал Михаила с полнейшим равнодушием, казалось, он занят был совсем другими мыслями.
— Да-да, все, что вы мне рассказали, вызывает определенный интерес, но чем могу вам, молодой человек, помочь? До третьего стана шестьдесят пять верст, оттуда до Самолвы столько же. Предоставить в ваше распоряжение проводника я не имею возможности.
Жуков выслушал в полнейшем молчании уездного начальника. По правде говоря, он и не надеялся на полнейшее содействие, надежда была только на станового пристава и сотского в деревне Самолва.
— Но убийца… — начал Михаил, но тут же был перебит слащавым голосом Николая Федоровича:
— Мнимый, против которого нет существенных улик, а только ваши, так сказать, домыслы.
— Но мы…
— Молодой человек, я не знаю, как вы привыкли выполнять обязанности в столице, мы же доверяем проверенным фактам, а не голословному утверждению. Могу порекомендовать обратиться к купцу Муровцеву, который занимается доставкой товаров по уезду. Может быть, он сможет помочь вам с оказией попасть в третий стан. Постойте, — поднял голову от бумаг господин Штромберг, — я напишу становому приставу распоряжение, — помощник уездного исправника в последнюю минуту подумал, что если столичный щеголь прав, то может приписать уездному начальству противодействие исполнению закона, а сей факт не нужен ему в послужном списке, поэтому он решил, от греха подальше, подстраховаться.
Подготовка бумаг не заняла много времени, Михаил ждал, возвышаясь над столом и держа шапку в руке.
— Я пишу, чтобы становой пристав содействовал вашему следствию.
