При чтении новостей у Путилина возникло ощущение, что мир меняется со дня творения в худшую сторону, становится каким-то злым и все более жестоким. Взять хотя бы новости из Парижа: на известного профессора College de France Дювалля, отца президента палаты депутатов, было произведено покушение. Проходя по коридору College de France, профессор встретился с двумя девушками émancipé из России, слушательницами Сорбонны. Одна из них, Вера Ж., быстро вынула из кармана револьвер и навела его на Дювалля. Другая девушка, З., бросилась на подругу, чтобы отстранить револьвер и спасти профессора. Грянул выстрел. З. была ранена в плечо. Обе девушки были подругами и жили вместе в небольшой комнате. Покушавшаяся на убийство взята под стражу. Полагают, что она страдает умопомешательством.
«Куда катится мир!»
Стук в дверь раздался настойчиво и громко, Путилин вздрогнул от неожиданности.
— Войдите!
— Разрешите? — по непроницаемому лицу Соколова невозможно было что-либо прочитать: со щитом он или на щите?
Начальник сыска указал рукой на стул.
— Иван Дмитриевич, — произнес он спокойным голосом, — я не один.
Брови Ивана Дмитриевича вопросительно поднялись.
— Я побывал на квартире господина Осипова, поговорил с околоточным, дворником, соседями.
— Каков результат?
— Разрешите пригласить человека, который все прояснит?
— Хорошо.
Агент вышел из кабинета, и через несколько мгновений вошла девушка невысокого роста в теплом пальто с воротником из заячьего меха. Из-под платья выглядывали круглые носки совсем уж не зимних туфель. Ее карие глаза уставились на статского советника так, что у Путилина мелькнула мысль: кто из них следователь, а кто пришедший прояснить ситуацию? Миловидное личико девушки с остреньким носиком вызывало неосознанное доверие.
— Иван Дмитриевич, разрешите представить: Екатерина Извицкая, добрая знакомая господина Осипова, находящегося у нас.
Внутреннее убеждение Путилина не подкачало, значит, Василий был болен и не отличал окружающей его реальности от картин, возникающих в его воспаленной голове.
Иван Дмитриевич поднялся с нагретого собственным телом кресла.
— Екатерина…
— Семеновна, — произнесла она тихим, но довольно решительным голосом.
— Екатерина Семеновна, прошу вас, присаживайтесь.
— Благодарю, — она без ложной скромности осторожно опустилась на предложенный стул.
— Извините, — вновь прозвучал ее голос, — но я решительно не понимаю цели моего визита к вам.
— Сударыня, — Иван Дмитриевич воротился на свое место, — у вас в знакомых есть некий Осипов?
