— Как вы поняли, что Иван Егорыч замешан в этом деле?
— В Ланской живет не так много народу, поэтому каждый знает, кто чем дышит. Вот Минц должен был знать Федьку, не такой уж Перышкин богатей, чтобы с таким почтением к нему относиться. И потом Минц тебе признался, что раз-два разговаривал с Веселым. Да не могло такого быть, начальник станции, как и пристав, захаживали в заведение, а значит, знали хорошо хозяина заведения. Мог скрывать знакомство пристав, но начальнику станции ничем такое знакомство не грозило, а значит, причина была в ином.
— Ему надо было увести нас в сторону, подальше от истинных преступников, — дополнил Миша.
— Совершено верно, — вдруг Иван Дмитриевич ударил себя по лбу. — Старый осел, ой и осел. Бросай все, и на Сенную, вези сюда Прохора, пока не поздно.
— Он?
— Миша, потом расскажу, а сейчас за Кузминым. Да поживее, — вдогонку слышал помощник, — как бы не было бы уже поздно.
ПРОХОР ЗАМЕР, ПРИВАЛИВШИСЬ к стене, глаза закрыты, казалось, перепил человек, а теперь отдыхает.
Миша подошел к Кузмину и тронул легонько за плечо. Мастер по сейфам повалился набок, левая рука безвольно свесилась, и стало заметно темное пятно с выступающим сломанным лезвием. Прохор был мертв, и довольно давно, вероятно, с ухода Жукова из заведения.
Жуков половину ночи потратил сперва на ожидание врача, местного пристава, околоточного, потом на составление бумаг. Умаялся так, что, придя домой, уснул не раздеваясь, хотя ко всему прочему чувствовал прямо волчий голод.
Все крутилась мысль, что лучше бы днем отвез Кузмина в сыскное, смотришь, и был бы тот жив. Проспался в камере, поведал бы, кто на него имеет такой зуб, что вместо себя Прохора подсунул. А теперь в морге на льду лежит остывшее тело со сломанным лезвием ножа. Рукоятку нашли под столом, и никаких примет. Деревянная ручка, потертая и старая.
УТРОМ ЖУКОВ РЕШИЛ проявить самостоятельность и поехал на Ланскую.
— Иван Егорович, — вкрадчиво и с какой-то таинственностью в голосе говорил Миша начальнику станции, — преступник опознан и даже найден, благодаря вашему точному описанию. — Минц испуганно скользнул взглядом по лицу помощника Путилина. — Вам не стоит бояться, — продолжал Жуков, но сам отметил этот взгляд. — Однако нам предстоит проехать в анатомический театр. Да-да, вы не ослышались, в анатомический… Преступники, видимо, не сумели поделить добычу и избавились от лишнего, как говорится, рта.
— Я завидую вашей, Михаил Силантьич, службе, не успел я вам донести портрет, как преступник в ваших руках.
