Но улыбался он своему. Неожиданно захлестнуло его это чужое воспоминание тоской по дому. Ездил же в командировки, не больно тосковал, а тут почему-то стало невмоготу. И он уж вспомнил недобрым словом заботливую Луизу, подсунувшую ему билет до Штутгарта…
Эта «русская немка» совсем измучила ему душу своими воспоминаниями.
— Извините, можно я на минутку выйду, — бесцеремонно шепнул ей по-русски.
Думал, обидится: разве женщине такое говорят?
Глаза Адель Романовны сделались круглыми, но был в них не испуг, а скорее восторг. Она даже руками всплеснула, что уж никак не вязалось с хваленой немецкой сдержанностью.
— Конечно! — И посмотрела на него так, будто он только что сделал ей совершенно немыслимый комплимент.
Александр еще раньше приметил, что второй выход из ресторана выводит прямо на песчаную отмель, к реке, светлевшей метрах в ста. И он пошел к этому выходу.
У реки тянул слабый, но холодный ветер. Это был Везер — одна из главных рек Западной Германии. Здесь он разливался широким рукавом. На фарватере стояли большие морские суда. Александр походил по берегу, но так нигде и не смог подступиться к самой воде: отлив сказывался и здесь, берег был илистым и грязным.
Вернулся он не скоро. Болезненная тоска по дому переросла в сладкую печаль, и теперь он с нежностью смотрел на эту «русскую немку». Как-никак она была его землячкой. И она любила свою родину, как и он любит. И ее, как и его тоже, детские радости связаны с одними и теми же московскими улицами.
Адель Романовна, как видно, готова была купаться в трогательных волнах своих воспоминаний хоть до вечера, но тут заспешила Луиза, заговорила о том, что завтра им уезжать, что надо собраться в дорогу, а сегодня еще предстоит обязательно заехать в одно очень важное место.
— Обязательно! — со значением повторила она, явно рассчитывая на чье-то понимание. Но никто из старушек ни словом, ни взглядом никак не выразил, что понимает, о каком таком очень важном месте идет речь.
Снова они оказались на полупустынной дороге среди кочковатых сырых полей. Туман почти рассеялся, и теперь можно было видеть там и тут купы деревьев возле домов, стоявших, как хутора, отдельно один от другого. Далеко в стороне проплыли высокие трубы и огромные градирни электростанции, и снова была необычная пустота этих низинных мест.
— Сейчас мы заедем на мемориальное кладбище, — сказала Луиза. — Вам ведь интересно посмотреть?
Он сказал, что ему, конечно, интересно. Хотя ничего особенного он от этого неизвестного мемориала не ждал. Не за тем ехал в Западную Германию, чтобы болтаться по кладбищам. Но ведь дареному коню в зубы не смотрят. Вся его поездка в эту страну — как подарок за неизвестно какие заслуги.
