Элиза рассмеялась, и муж обратил на неё удивлённый взгляд. Как видно, она поняла двусмысленность моего высказывания, а в его разум ещё только вползал тяжёлый воз понимания.
– Что тебя так развеселило? – Спросил он с добродушной наивностью. Ну вот, воз всё-таки не дополз. Бывает и так.
– Ничего, милый, ничего. – Она опять положила ладонь ему на руку. – Съешь куропатку. Запечённая как ты любишь, в майоране.
– О! – Его лицо просветлело. – Хорошая жена это сокровище, мастер Маддердин, говорю я вам: сокровище. А вы можете жениться? Вам разрешено?
– Это не запрещено, – ответил я. – Но как-то так случается, что те из нас, кто завёл семьи, редко доходят до высоких должностей.
Он понимающе покивал головой.
– Может, это и правильно, потому что, когда человек заботится о семье, он всё быстрее убегает от работы, а на работе вместо того, чтобы думать о деле, он думает, не закашлял ли ребёнок, не попал ли под колёса или не подавился чем-нибудь, не дай Бог...
– И не прячет ли жена кого-нибудь под одеялом, – добавила Элиза с плутовской улыбкой.
– Э, нет. – Он покраснел и смущённо потёр подбородок костяшками пальцев. – Если Бог одарил меня любовью прекраснейшей женщины в городе, то, наверное, не для того, чтобы у меня её забрать? Или я не прав, мастер Маддердин? А?
– Уверен, что правы, – ответил я вежливо, хотя мне было трудно удержаться от мысли, что до определённого момента подобно Грюнну мог думать и Иов.
Я быстро искоса посмотрел на Элизу, которая в свете свечей выглядела действительно свежей и прелестной. Я не знаю, была ли она прекраснейшей женщиной в Виттлихе, но со своей светлой кожей, мягкими чертами лица и золотыми волосами ей не стыдно было бы появиться даже при дворе вельможи. И при этом она казалась человеком, наделённым большей живостью разума, чем её супруг. Что, как известно, не всегда идёт мужчине во благо.
– У вас есть любимые блюда, мастер? – Женщина повернулась в мою сторону. – Что-нибудь особенное, что я могла бы вам приготовить?
– Я бы не посмел злоупотреблять вашим гостеприимством, – сказал я и краем глаза заметил, как Грюнн кивает головой, по-видимому, одобряя мою скромность.
– Ладно, не отвечайте. – Она улыбнулась. – Я уверена, как Бог свят, что Бромберг уже успел расхвалить вам черепаховый суп...
– И раков, – добавил я, отвечая на её улыбку.
– Что правда, то правда, – вмешался Эрих. – Сколько живу, таких раков не едал. Знаете, я полжизни о таких деликатесах мог только мечтать. – Он начал тщательно вытирать соус хлебом. – Только потом Бог позволил мне достичь достатка тяжким трудом. И Бог также позволил мне счастливо разделить свой урожай с семьёй.
