Меня пронзает понимание, что это — действительно он, неважно, что я себе напридумывала.
— Послушай… — говорю я, но он уже повернулся ко мне спиной и, не глядя в мою сторону, ушел.
Звук закрывающегося замка подводит черту под нашим разговором, как и тишина в комнате.
Я бы закричала, чтобы получить ответы на интересующие меня вопросы, но не хочу доставлять ему такое удовольствие.
К чему это приведет?
Я пытаюсь разработать какой-нибудь план. Может быть, у нас разные весовые категории, но это не значит, что я собираюсь сдаваться. Очевидно, что я не смогу отсюда выбраться без основательно продуманной стратегии.
Желудок вновь урчит. Я все еще слышу запах пищи, которую он принес. Я ужасно голодна, но не настолько глупа, чтобы ее есть. Кто знает, что он туда подсыпал? Поэтому просто сижу на кровати, обхватив ноги руками. Кладу голову на колени и позволяю себе минуту слабости.
Как, черт возьми, я собираюсь отсюда выбраться?
***
Пару часов спустя Девон приходит вновь, смотрит на меня, скорчившуюся на кровати, и сухо говорит:
— Я рад, что ты успокоилась, — я не отвечаю, только бросаю взгляд ему за спину, на дверь. — Даже не думай. Я действительно не готов провести с тобой еще один раунд, — произносит он, усаживаясь в кресло напротив кровати и потирая лицо ладонью.
Я замечаю, что он зашил порез на своей руке и ликую про себя.
— Ты сказал, что убьешь меня, — говорю я, пожимая плечами.
Чего он ожидал? Что буду просто сидеть и ждать уготованной мне участи? Он должен был догадаться, что я так просто не сдамся.
— Послушай, — он поднимает голову, пригвоздив меня изумрудным взглядом. — Ситуация следующая. Ты здесь исключительно из-за собственной глупости. Тебе следовало сто раз подумать, прежде чем следовать за нами в подворотню и надеяться, что уйдешь оттуда просто так. Но ты попалась. И реальность такова, что ты теперь находишься здесь, и тебе нужно с этим смириться. Я единственный человек, стоящий между тобой и мгновенной смертью здесь и сейчас. Все остальные в этом доме хотят, чтобы ты исчезла.
— А чего хочешь ты? — спрашиваю я, притягивая простыню поближе к себе.
Он открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но затем закрывает его и запускает руку в волосы. Встает с кресла и, хмурясь, смотрит на нетронутую еду на полу.
— Не волнуйся об этом, — наконец говорит он, наклоняясь, чтобы поднять поднос.
Его рубашка задирается, всего на секунду обнажая смуглую спину. С моей головой не все в порядке, потому что я на него пялюсь. После всего, что случилось прошлой ночью.
