говорить.
К тому времени, как его мать избавилась от зависимости, он болтал без умолку и
любил напевать алфавит. Когда она снова получила опеку, Кристин навещала их каждый
день в течение месяца.
Джефф разводит руками.
– На самом деле, у маленьких детей довольно простые потребности. Если они
голодны, их нужно покормить. Если им грустно, их нужно приласкать. Если им больно, о
них нужно позаботиться. Это основа доверительных отношений между ними и взрослыми.
Но если нет никого, кто бы делал все это, или если все эти вещи отсутствуют, то этим
детям начинает не хватать важных деталей для построения своей личности. – Он делает
паузу. – Или же, если ответ на эти потребности отрицательный, а не просто
пренебрежительный, ребенок начинает изучать неверные ответы сам по себе. Так
например, если ребенок просит еду, а ответом служит пощечина, ребенок начинает
воспринимать это как причину и следствие.
Мое дыхание стало едва слышимым, знакомое напряжение сковало плечи.
Не знаю, могу ли я продолжать говорить об этом. Не знаю, могу ли я остановиться.
– Мой отец... он не был таким. Он был...
Дьявольским.
– Это другое, – заканчиваю я.
– Почему? – спрашивает Джефф.
– Потому что он не был пренебрежительным. Он думал, что поступает правильно.
Он верил в то, что делал. Как я могу этому противиться?
– А ты веришь в то, что он делал?
Вопрос приковывает меня к месту.
– Что?
– Ты веришь в то, что он делал? Ты веришь в то, что его действия были
продиктованы Господом?
Я замираю. Это так очевидно, но я не могу произнести этих слов.
Даже спустя столько лет, отрицание кажется преступлением против моего отца.
Я обхватываю голову руками. Внезапная мигрень пульсирует у меня в висках.
– Я не могу об этом говорить.
Короткая пауза.
– Хорошо. Я знаю, уже поздно. – Джефф слегка похлопывает меня по колену. – Нам
не обязательно говорить о б этом сейчас.
Кристин гладит мои плечи. И целует меня в лоб. Легкие касания, которые
напоминают мне, что я здесь. Сейчас. Мне восемнадцать. Мне больше не семь лет.
– У тебя был длинный день, – произносит она. – Поспи немного.
Она поднимается с кровати и уходит.
Джефф остается сидеть.
– Я говорил серьезно. Если присутствие Мэтью доставляет тебе неудобства...
– Не доставляет. – Я прочищаю горло и тру ладони о колени. – Все в порядке.
Он медлит.
– Что-то еще происходит, Рев. Хотел бы я, чтобы ты поговорил со мной.
Ох, я бы тоже этого хотел.
