– Будет больно? – осипшим голосом спросил он.
– Скорее всего, да. – Паз вспомнила, как легко клинок прошёл сквозь столетний дуб. – Зато быстро.
– Тогда режь, – сказал Подкин и зажмурился.
Странно, но сперва он ничего не почувствовал. Ни как меч отсёк ему ухо, ни как Паз сначала прижала к ране паутину, а потом снег. Ещё более странно было бежать по лесу, оставив часть себя лежать на земле. Но страннее всего было то, что даже расставшись с ухом, Подкин продолжал ощущать боль там, где в него воткнулся железный прут – боль в отрезанном ухе.
Интерлюдия
– Эй! Подкин не так потерял ухо!
– Все знают, что его отгрызла дикая кошка!
– Нет же, его откусил кролик-вампир!
– Да всё не так было! Ухо оторвал великан!
– А я слышал, что Подкин сам отрезал себе ухо и сделал из него лодку, чтобы уплыть с острова, где жили чудовища!
Бард складывает лапы на груди и обводит крольчат строгим взглядом. Те в конце концов умолкают и смотрят на него, сердито надувшись.
– Жареные редиски, вот вам неймётся! – вздыхает бард. – Не сомневаюсь, вы и без меня знаете о том, как Подкин стал Одноухим. Но это моя история. Она принадлежит мне. И в моей истории он пожертвовал ухом, чтобы сбежать от Пожирал.
– Глупость какая-то! – снова подаёт голос любознательная крольчишка. – История не может никому принадлежать. Это же не морковка.
– Истории принадлежат рассказчику, – возражает бард. – По крайней мере, наполовину. Вторая половина принадлежит слушателям. Когда хорошую историю рассказывают внимательному слушателю, они владеют ею сообща.
– Значит, эта история теперь наша? – спрашивает другой крольчонок.
– Она станет вашей, если – во имя всех кочерыжек! – вы дадите мне закончить!
– А мне кажется, бард дело говорит, – вдруг заявляет тихий пятнистый кролик в первом ряду. – Все знают, что никаких вампиров не бывает. Я всегда думал, что Подкин потерял ухо в бою, но эта версия тоже похожа на правду.
– Благодарю, мой юный друг, – кивает бард. – Вижу, что ты очень разумный кролик. Сын вождя, я полагаю?
Вождь Хьюберт на троне раздувается от гордости – точнее, раздулся бы, будь это возможно. Если его необъятное пузо вырастет ещё хоть на миллиметр, то точно лопнет, разлетевшись клочками по всей норе. Тем временем любопытная крольчишка не упускает случая воспользоваться перерывом в рассказе:
– Но откуда ты знаешь, что случилось на самом деле? Тебя же там не было!
Бард тяжело вздыхает и закатывает глаза.
– Я сказитель. Я рассказываю истории. Это моя работа.
