Я хотела, чтобы все вернулось к тому, чтобы я просто могла играть музыку, быть с пианино, нотами и своими композиторами и не бояться идти на урок, не прятаться в кафетерии, не выживать на батончиках из мюсли. Я была очень голодна. Так хотела, что взяла еще хлеба у Кейси, попробовала ее сыр со шпинатом, а потом – чечевицу с йогуртом из тарелки Т.С.
А я ненавидела быть такой голодной.
Я ненавидела, что не могу быть собой.
Я ненавидела, что не могу ничего сделать, не вспомнив о Картере и том дне, той ночи, что не давала мне покоя, куда бы я ни пошла.
И я хотела вернуться к тому, как было раньше, какой я была раньше.
«Лишиться того, что любишь больше всего», – так будет, если тебя признают виновным Пересмешники – тебя лишат того, что тебе нравится. Я уже лишилась. Бетховен уже не был моим. Но, может, если я сделаю это, я смогу вернуть себе музыку.
Я проглотила чечевицу. Было вкусно. Я посмотрела на сестру и лучшую подругу.
– Я готова, – сказала я.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Шоковая терапия
Через пару дней ко мне пришла Эми.
– Я слышала, ты проголодалась, – сказала она, открывая дверь моей комнаты.
– Да, – я пропустила ее жестом. Она была в тонком сером свитере и узких джинсах, несла кастрюльку с ручками по бокам. Под ее рукой был пакет. Она кивнула на мой стол. – Туда можно поставить?
– Да, это лучшее место, – сказала я, отодвигая ноутбук, чтобы освободить место для еды. Я не ждала Эми этим вечером, но и не была удивлена. Она опустила сине–белую кастрюльку, сняла крышку, вытащила две тарелки, две вилки и большую ложку из пакета.
– Можно с тобой?
– Конечно, – сказала я.
– Я сделала макароны с сыром, – сказала она. Эми была редкостью – одной из немногих учеников Фемиды, использующих кухню в общих комнатах.
– Это я люблю.
– Их просто готовить, у мамы обалденный рецепт, – сказала она, стала раскладывать макароны с вязким сыром на пластиковые тарелки. – Она использует кусочек чеддера, кусочек Монтерей Джека и кусочек сливочного сыра.
– Тогда это похоже на то, что едят голливудские звезды, когда делают себе кубики на прессе? – пошутила я, указывая на свой живот.
– Да. И это вкусно и идеально для любого времени года, – Эми забрала стул от стола Майи.
Я взглянула на еду, сглотнула. Я ужасно хотела есть.
– Выглядит вкусно, – я преуменьшала. – Это круче бутербродов.
Я села за свой стол, где набрасывала сцену «Бури», пока не появилась Эми. Майя была в клубе дебатов, Т.С. что–то изучала в комнате Сандипа. Эми вручила мне тарелку и вилку, взяла другую себе и устроилась рядом. Я попробовала макароны с сыром, и они были прекрасными. Я хотела закатить глаза и застонать, но сдержалась.
